Русский клуб в Шанхае

Из беседы с сыном писателя А.П. Северным:

— Говорил ли когда-нибудь ваш отец о своей первой любви? Неужели вы никогда не задавали ему такого вопроса? Обычно все дети это когда-нибудь да делают.

— На этот счёт я вам скажу так: согласно тогдашнему воспитанию, детей не посвящали в эти вопросы….

Первая жена Марина

Как иногда интересно складывается наша жизнь, делая неожиданные повороты и виражи. Работая над биографией Павла Северного, я буквально замучила Арсения Павловича расспросами о личной жизни его отца, нередко доводя своего визави до белого каления. И вот, несмотря на такую, мягко говоря, неровную переписку, обнаружилось, что у Павла Северного все же была первая жена. Вспомнила об этом его невестка, Александра Васильевна, которая сказала: «А я помню, как П.А. рассказывал про свою первую жену. Звали её Марина, она была журналисткой, потом уехала в Турцию, а он не захотел ехать за ней». Александра Васильевна слышала об этой истории в гостях, Арсений не присутствовал при этом. Поскольку дело касалось прошлого, А.В. не придала значения той истории, считая, что муж об этом обязательно знает.

А вот что написал сам Арсений Павлович: «…Сегодня случайно обнаружил в сборнике рассказов «Только моё, а может быть и ваше» в рассказе «Осколки битого хрусталя» такое посвящение: «Посвящаю моей жене Марине» с эпиграфом «В память поблекших астр в хрустальной вазе, около круглого льдистого зеркала». Но сама Марина меня мало волнует, меня больше интересует творчество отца».

Эмма Трахтенберг

Имя этой рано ушедшей поэтессы не упоминается ни в одной из антологий России, и сейчас, наверное, известно разве что любителям поэзии старшего поколения. О ней писали: «Она любила все окружающее, любила людей, стихи, книги, все прекрасное, горячо любила жизнь…. И так тосковала о нашем Харбине, где провела несколько лет подростком, о шумном Шанхае, – заменившим ей Родину» (Н. Резникова).

Как и о поэзии, об ее жизни нам известно даже меньше. Она рано заболела туберкулезом — бичом молодежи русской эмиграции. Сначала была надежда поправиться, но болезнь прогрессировала, и ей помогли перебраться на лечение во Францию, в Авиньон. «Как скучала она о русском укладе жизни там, в далеких Пиренеях, как мечтала вернуться сюда, на Дальний Восток…», — писала Н. Резникова. Ее грустные лирические стихи печатались на страницах харбинского «Рубежа» конца 1920х — начала 1930х гг. Присылала она стихи в Харбин из Шанхая, Тяньцзина, Авиньона, – где лечилась от туберкулеза, и последнего своего пристанища – Парижа.

На шанхайских «Понедельниках» изредка стихи Эммы Трахтенберг читались молодыми поэтами. Так, на заседании Содружества 1 января 1930 г. «с успехом П. Северный прочел одно из последних стихотворений Эммы Трахтенберг, полное характерной для молодой поэтессы интимности и углубленности». А через две недели в заметке о заседании Понедельниковцев находим: «Собрание приветствовало П.Северного по случаю 10-летия, исполнившегося со времени выпуска 5-й книги его произведений, и выразило свое сожаление по поводу отъезда его из Шанхая из-за болезни Эммы Трахтенберг».

Судя по биографии П.Северного, не тогда ли он вместе с Эммой попал во Францию, в Париж? Не ее ли сопровождал с Дальнего Востока к западным эскулапам? И не тогда ли встретил в Париже другую свою музу — молодую красивую русскую женщину, мгновенно влюбившись в нее? Все это, увы, лишь наши догадки.

Известно только, что уже весной 1934 г. в заметке о заседании Содружества говорилось: «…Особый интерес собрания привлекло сообщение о полученном из Франции привете «Понедельнику» (проживающей там в настоящее время молодой поэтессы Эммы Трахтенберг), переданном содружеству М.Ц.Спурготом. После слова председателя содружества поэтом Мих.Спурготом была дана краткая характеристика творчества молодой поэтессы и прочитаны только что полученные им ее последние стихи».

               Эмма Трахтенберг. «У реки»

Восемь с четвертью километров

В три часа до реки дойти…

Грубоватые пальцы ветра

Разлохматили кудри мои!

И закинули в ворот платья

Золотистую пыль песка

О печальном не буду знать я

Стану песни и сны искать!

Здесь у края воды чудесно!

Заблудились в небе глаза…

И поет счастливую песню

Длиннокрылая стрекоза!

Пробегают волны без шума,

Вижу раков на гладком дне…

Неужели нельзя не думать

О разбитой нашей мечте?!

Но какая жестокая память

С детства самого мне дана!

И теперь… теперь… между нами

Все прочнее растет стена!..

Солнце спину и шею жжет!..

Друг мой, друг, посмотри, послушай,

Стрекоза прожужжала уши,

Как подруга твоя живет!…

Да, она мечтала вернуться на Дальний Восток. Но мечтам не суждено было сбыться. Болезнь внезапно обострилась, и весной 1937 года ее не стало.

Тамара Купер-Северная

По мнению Арсения Северного, «в 1934-35 годах папа с мамой были уже вместе». Но я не очень уверена в этом факте. Познакомились они, вероятно, в это время. Но нравы тогда были достаточно строгими, хотя дело и было в эмиграции.

Судите сами. Как уже упоминалось, в Париже весной 1937 г. скончалась Эмма Трахтенберг. Книга «Косая Мадонна» выходит второй редакцией в том же 1937 г. и снабжена надписью «Тамаре Купер посвящаю». Значит, еще накануне (книги готовились к печати примерно три месяца) они еще не были женаты, а вот книга «Лики неповторимой России» (1939 г.) уже снабжена надписью «Посвящаю жене Тамаре». Арсений родился в 1939 году. Значит, его родители оформили отношения где-то в промежутке между 1936-1938 гг., не раньше.

Итак, ОНА стала его женой. И если раньше своих женщин барон фон Ольбрих — красавец, актер и писатель — обычно вел за собой, эта женщина увела его, захватила всего целиком. Она принадлежала к особому типу женщин, созданных для апокалиптических событий. Это была Богиня. С такой женщиной ничего не страшно. Именно она стала его самой настоящей музой. И не только! Она стала человеком, который организовал жизненное пространство и творческий процесс писателя Северного, то есть подвижническим путем превратила жизнь семьи в служение талантам мужа и отца.

О внешности Тамары Купер можно сказать так: красивая импозантная особа, с чуть азиатскими чертами лица (в роду были русские, китайцы, и американцы). Всегда очень модно одевалась. Жила в Берлине и Париже. Имела по тем временам весьма экстравагантную профессию: косметолог. Родилась в богатой купеческой семье, во время революции семья уехала в Японию, обосновалась в Йокогаме. Позднее, как часто бывало, дети разлетелись по всему свету. Будущая супруга писателя училась на косметолога в Берлине у известного в то время профессора Крамайера, стажировалась в Париже. Там, очевидно, и повстречалась с интересным загадочным русским, пленившим ее воображение. Несомненно, кроме эффектной внешности, она обладала чрезвычайно сильным характером. Арсений Северный утверждает: «если бы не мама, отец никогда не смог бы творить… Он был «богемистом» в лучшем и худшем смысле этого слова: вечно витал в облаках. Мама была человеком земным, знала почем фунт лиха, зарабатывала деньги и «продвигала» произведения отца. Конечно, они очень любили друг друга…».

Арсений Северный вспоминает, что «мама очень хорошо играла на рояле, хорошо пела. Папа на гитаре не играл. Любимым его романсом был «Гори, гори, моя звезда». Оба страшно курили, потом вместе бросили (правда, папа бросал дважды). Оба любили шампанское. Маминых друзей я не знаю…». Как уже упоминалось, одной из подруг (однокашниц) Тамары Северной была супруга французского консула в Шанхае. И еще о Тамаре Северной-Ольбрих известно, что она однажды, по воспоминаниям сына, была вызвана в дом к супруге Чан Кайши мадам Сун «делать ей лицо» для какого-то приема…

Словом, Тамара Северная заняла свою нишу в деловой среде тогдашнего Шанхая, обеспечивая «тылы» писателю и мужу, которого она полностью освободила от земных забот. Счастлив ли такой мужчина? Наверное. Ведь это его сбывшаяся сказка: красавица, умница, работящая, любящая, поющая, рожающая сына…. Отныне он принадлежал только этой женщине. Словом, вытянул наш романтический герой после стольких лет безвременья самый настоящий счастливый творческий билет!

Продолжение следует…