Русский клуб в Шанхае

Харбин. Эмигрантская пресса писала: «…в Харбине начала 1920 года было 5-6 средних учебных заведений, 2 скучных газеты, булыжные мостовые, Желсоб и Комсоб…. ((Желсоб – Железнодорожное собрание, Комсоб – Коммерческое собрание.)) Но вот понаехали беженцы. Тысячи их, десятки тысяч поначалу. Приехали в теплушках, одетые в что попало, многие больными, все измученные, большинство без всяких средств. В 1921-22 гг. Харбин впитал в себя на 15.000 человек туземного населения русских, до 40.000 беженцев…. С прибытием большого потока русских, на Дальнем Востоке началась блестящая пора «русского культурного Ренессанса». Открывались одна за другой школы, юридический факультет, за ним – русско-китайский институт, потом – институт педагогический, ориентальных и коммерческих наук. Кабаре, театры миниатюр, места художественных ночных развлечений плодились как грибы после дождя. Стало выходить бесчисленное количество печатных периодических изданий: газет, журналов, журнальчиков. Развивалось, ширилось, росло книгопечатание. Началось домостроительство; открылись частные лечебницы врачей-специалистов, строились величественные храмы…. Питающая край железная дорога превратилась «в слепящую игрушку, в предмет для зависти чужих, в объект национальной гордости для русского сознания…». В эти годы в Харбине ключом кипела деловая жизнь, дорога [КВЖД]  преображалась, как в сказке; открывались факультеты, приезжали ученые; «иностранцы съезжались дивиться роднику русской инициативы, знаний, энергии, дарований. В те поры в Харбине русским принадлежала дорога, русские занимали половину мест в муниципалитете, русские водили тогда искреннюю дружбу с китайцами. Т.е. просто русские – годами трудившиеся в Маньчжурии, и затем беженцы, прибывшие трудиться на чужую землю…». ((Ставка на русских. Л.Арнольдов. //Шанхайская Заря, 27 февраля 1928 г. – С.3; он же. Русский элемент //Шанхайская Заря, 6 ноября 1932 г. – С. 11; он же. Без атмосферы // Шанхайская Заря, 6 марта 1930 г. – С.5.))  Прочтём до конца?

Арсений Северный на фоне портрета своего отца — писателя Павла Северного

Не так давно жизнь подарила мне знакомство с Арсением Павловичем Северным – сыном известного шанхайского эмигрантского писателя 1920-1940-х годов Павла Северного. Ровесник века революций, мятежей и войн, П.А.Северный своей судьбой мог бы  привлечь любого историка, беллетриста, драматурга, режиссера, задумавшего написать и снять захватывающий исторический роман. Родился он в Российской империи, почти 35 лет своей жизни провел в Китае, а потом вернулся в СССР.

Павла Северного без преувеличения можно назвать самым издаваемым и самым читаемым писателем русской эмиграции в Китае. В конце нашего исследования мы приведем полную его библиографию, которая убедительно говорит о широте литературных интересов и пристрастий писателя.

Можно сказать, что именно в эмиграции сначала робко, а потом все решительнее и крепче проявился талант Павла Северного аккумулировать общественные думы и чувства, волнующие русскую эмигрантскую среду, выражать мысли и чаяния совместного отечественного прошлого и настоящего. Конечно же, его нельзя сравнить ни с Достоевским, ни с Львом Толстым. Однако он стал типичным выразителем, рупором и транслятором тех общественных настроений, которые витали в среде думающего эмигрантского большинства. В эмиграции им было написано  18 произведений, а по возвращении в СССР – еще десяток больших романов и книг. Всего перу писателя принадлежит 128 произведений, написанных в разные годы на самые разные темы и в разных жанрах. И по ним явственно видно, что русская тема у него неизменно — главная.

Прочтём до конца?