Посвящается моей жене Светлане…
Гигантский, в человеческий рост, вентилятор лениво шевелил лопастями и гнал волны теплого воздуха на тех немногих, кто в эту студеную ночь отважился ночевать не в каюте, а на самой верхней палубе огромного корабля. Я открыл глаза и увидел новое небо, такой прозрачности и глубины, какая бывает только в тех широтах, где небо по сто дней в году моет затяжными дождями, и где звезды хранятся в тумане, как драгоценные камни в бархатных подушках. Я поднялся с шезлонга, вышел на край палубы корабля и облокотился на перила. Далеко внизу могучие винты парома «Аляска» взбивали почти черную тяжелую океанскую воду до белой искристой пены, а вверху было небо. То самое небо, на которое поднимали глаза первые русские казаки и первые русские священники, пришедшие сюда много-много десятилетий назад, то же самое небо, которое видели герои рассказов Джека Лондона, — на это небо смотрел теперь и я: мой многодневный путь на Аляску через Атлантический океан и через весь североамериканский континент подходил к концу.