Мы уже сообщали, что «Русский клуб в Шанхае» и Координационный совет соотечественников в Китае готовят к печати книгу «Русские в Китае». Ее выход намечен на весну 2010 г. Книга, объем которой составит почти 600 страниц, рассказывает об истории пребывания наших соотечественников в Китае в ХХ веке и начале нового тысячелетия. Сегодня мы продолжаем знакомить читателей нашего сайта с отрывками из будущей книги.
Восьмидесятые: на круги своя
Новый импульс отношений
В своих мемуарах бывший министр иностранных дел КНР Цянь Цичэнь, внесший большой личный вклад в нормализацию отношений Китая с Россией в 1980-1990-е годы, писал, что советско-китайские отношения пережили «три десятилетки»: 1959-1969 – десятилетие полемики; 1969-1979 – десятилетие противостояния; 1979-1989 – десятилетие переговоров.
Действительно, российско-китайские отношения в 1980-е годы стали постепенно улучшаться. Был восстановлен обмен студентами, постепенно отстраивались порушенные двусторонние связи в экономике, торговле, культуре. Принято решение вновь открыть Генеральное консульство СССР в Шанхае. Китайское телевидение дало зеленый свет популярным советским фильмам: «Москва слезам не верит», «Служебный роман», «17 мгновений весны», которые пришлись по душе жителям Поднебесной.
Новым каналом, расширявшим советско-китайские торгово-экономические связи в 1980-е годы, стала межрегиональная торговля. Так, в июне 1988 г. были подписаны межправительственные соглашения о принципах создания и деятельности совместных предприятий сроком на 10 лет.
С 15 по 18 мая 1989 г. Китай посетил председатель Верховного совета СССР, генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачев. Итогом этой знаковой поездки стало советско-китайское Коммюнике, заложившее политическую основу двусторонних отношений. Визит М. С. Горбачева в Китай дал старт нормализации советско-китайских межгосударственных отношений. И обозначил официальное возобновление партийных связей между КПК и КПСС.
Возобновление работы генерального консульства СССР в Шанхае
16 декабря 1986 г. над крышей генерального консульства СССР в Шанхае был поднят красный флаг с серпом и молотом. Это означало, что советское представительство в китайском городе-мегаполисе после нескольких десятилетий вынужденного перерыва вновь начало свою работу. Для русских (советских) граждан восточного Китая это также означало, что теперь им есть куда обращаться за помощью. А проблем было немало. Одна из самых сложных состояла в том, что в Шанхае еще находились люди, которые по ряду причин не имели советского гражданства.
На торжественной церемонии открытия консульства присутствовали Посол СССР Трояновский, а также министр черной металлургии Колпаков, которого китайцы хорошо знали по сотрудничеству 1950-х гг.
С этого времени началась новая история консульства, со сменяющими друг друга генеральными консулами и новыми порядками. Благодаря изменениям, которые с молниеносной быстротой происходили в нашей стране и в мире – в 1991 г. на карте появилось новое государство — Россия. К слову, с декабря 1991 по 1998 никакого флага на консульстве вообще не было (на всякий случай).
При этом настоящим чудом можно назвать сам факт сохранения уникального по своей исторической роли здания генерального консульства, и возвращения его России. Сегодня это единственное официальное представительство иностранного государства на центральной набережной в Шанхае.
Генеральные консулы СССР и России в Шанхае (с 1986 года):
- Ф. Н. Строк (1986-1989)
- Г. П. Разумовский (1990-1992)
- Б. Н. Чаплин (1992-1997)
- В. А. Коннов (1997-2002)
- А. В. Кривцов (2002-2006)
- А. А. Шаронов (2006 – по настоящее время)
Шанхайские русские
В 1980-х годах русских, проживавших в Шанхае, можно было пересчитать по пальцам. В основном это были «китайские жены» (при этом все они имели советское гражданство). На их долю выпали годы культурной революции, начала новых реформ. В 1980-е стихийно было создано неформальное Русское общество. Позже к обществу стали присоединяться советские китайцы, прибывавшие в Шанхай из Казахстана, Молдавии и других мест. К середине 1980-х в обществе насчитывалось до 35 человек. Среди них: Л. А. Бабаскина, А. И. Лин с дочерью и внуком, Юлия Литинская, Валентина Ли, Людмила Михайловна Ша-Цзин, Галина Михайловна Сюе, Диас Циньпинь и др. Все эти люди, так или иначе, уже были интегрированы в жизнь КНР, хотя и не ощущали себя китайцами. На встречах общества можно было увидеть также тех, кто родился в смешанных семьях, но по тем или иным причинам не захотел уезжать в СССР.
Встреча со «старыми русскими»
Однажды, в начале 2000 г. мне посчастливилось попасть на встречу, устроенную «старыми русскими», теми, кто прожил в Шанхае не один десяток лет. В тот памятный вечер произошла знаменательная «передача власти» от старого председателя общества — молодому китайцу — Сюй Ляну, женатому на москвичке Юлии Литинской. За накрытыми столами сидели в основном пожилые и очень пожилые люди.
После провозглашения политики открытости, в Китае стали более внимательно относиться как к китайским эмигрантам – хуацяо, которые начали инвестировать значительные средства в различные отрасли китайской экономики, так и к иностранцам, когда-то приехавшим в Китай. В связи с этим в Китае был создан ряд соответствующих учреждений, включая Всекитайскую федерацию реэмигрантов. Тогда же был решен вопрос с так называемыми «полукровками» — детьми от смешанных браков с китайцами.
На памятном вечере собралось более 15 человек. Благодаря знакомству с Сюй Ляном, мне удалось увидеть воочию членов общества. В ходе знакомства выяснилось, что половина участников общества приехали в Шанхай из Урумчи и Кульджи. Мне удалось узнать несколько историй, рассказанных этими людьми. Хочу ими коротко поделиться.
Валентина и Володя Ли. У них трое детей: дочь и сыновья-близнецы. Валентина была певицей, сейчас дает уроки вокала. С мужем долгое время вместе работали в цирке.
Саша Сюй Лян и Юлия Литинская познакомились в Москве в 1992: друзья попросили ее помочь молодому китайскому бизнесмену набрать на компьютере текст документа. Сюй плохо говорил по-русски, Юлия не знала китайский, но это не помешало им полюбить друг друга. Спустя восемь месяцев после знакомства они поженились. У них четверо детей. У мужа своё дело – он занимается недвижимостью, Юлия выучила язык и теперь прекрасно говорит не только на китайском (мандаринском), но и на шанхайском диалекте.
Людмила Михайловна Ша Цзин – переводчица. Ее отец – китаец, мать — русская. В 1952 Людмила окончила театральный институт в Шанхае, вышла замуж и осталась в КНР. Родители, братья и сестры уехали в СССР. Она довольно часто с ними встречается. Людмила Михайловна преподает хореографию, театральное искусство, русский язык.
Галина Михайловна Сюе осталась в КНР в начале 1950-х, поскольку встретила здесь свою любовь. Несмотря на непростую жизнь, она не унывает. Увлекается танцами, хотя разменяла уже восьмой десяток.
Диас Циньпинь из семьи военного. Его отец был генералом и вместе с семьей в 1930-е жил в Москве. В 1937 отца с матерью отозвали в Китайскую Республику на борьбу с японскими оккупантами. Их дети попали в детский дом, в том числе и полуторагодовалый сын Диас. Он смог вернуться в Китай только после 1949 г. Встреча оказалась и радостной и трагичной. К тому времени родители забыли русский язык, а дети не знали ни одного китайского иероглифа! Только по возвращении Диас узнал, что он воспитывался с братом в одном детском доме, в Подмосковье. Им тогда так никто и не сказал, что они родные люди. В 1998 г. в Москве был устроен съезд бывших «китайских детдомовцев». Диаса туда тоже пригласили. Его жена и сын ни слова не знают по-русски, а китайский самого Диаса считается нечистым, потому что родной язык он осваивал уже взрослым.
Из дневника Ларисы Черниковой
Загадка старинного клада
Это произошло в конце 1980-х годов в Шанхае. Консульская служба уже не первый год опекала одну пожилую соотечественницу, самую бедствующую эмигрантку в Китае, по фамилии Павлова, выдавая ей ежемесячно по 120 юаней. Она была младшей дочерью инженера-железнодорожника Павлова, приехавшего ещё в конце XIX века в Китай на строительство КВЖД. Две дочери удачно вышли замуж, а третья осталась одинокой.
Однажды в консульство позвонили работники китайской милиции. Они сообщили, что Павлова умерла, необходимо присутствие советских представителей, чтобы произвести опись вещей. Когда трое консульских сотрудников попали в крохотную комнатушку умершей, они были поражены. Помещение находилось в страшном запустении: маленькое тусклое окошечко, стены черные от копоти, пол покрыт слоем пыли, от порога до кровати протоптана тропинка. При этом у стены стоял великолепный резной шкаф, рядом – пианино старой работы (эти раритеты перевезли в генеральное консульство). У кровати была тумбочка, где консульские сотрудники обнаружили обрывки газет, пожелтевшие листки бумаги, среди которых был старый тетрадный листочек в клеточку, исписанный химическим карандашом, а также стопку писем и толстую пачку юаней – деньги, которые консульство ежемесячно выдавало Павловой на жизнь в течение нескольких лет. Письма и бумаги, как не представляющие ценности, забрали с собой. Дело было в пятницу, в конце рабочего дня.
Передав китайскому чиновнику копии описей, советские сотрудники отправились на отдых. В воскресенье вечером один из них решил посмотреть, что же они привезли из павловского дома (старушка жила в фамильном особняке своего отца, занимая при этом одну комнатку). На тетрадном листочке были видны какие-то расчеты, список предметов. Написано было неразборчиво, с многочисленными сокращениями, но он сумел разобрать: «голова лошади – зол. слитки (3), хвост – монеты (700), втор. половица – кольца (12), серьги (4), брилл. (?)».
Он вдруг отчётливо вспомнил, что видел на стене массивную закопченную картину, скорее даже мозаичное панно, что-то вроде всадника на коне. Тайник?! — пронзила догадка. Завтра, в понедельник, китайцы передадут эту комнату старосте дома для заселения новых жильцов.
Через четверть часа сотрудник консульства вместе с коллегой были у павловского дома. Часовой, охранявший комнату, пропустил их внутрь, после убедительных объяснений – мол, консульские не успели всё осмотреть во время первого визита. Вскрыв вторую от порога половицу, работники действительно обнаружили большой сверток, где находились связки золотых колец, перстей с драгоценными камнями, а также колье, броши, серьги! Часовой истошно завопил, стал звать свидетелей. Делать нечего. Стали осматривать дальше «по списку». И обнаружили еще два «лошадиных» тайника – с золотыми слитками и с монетами царской чеканки. А в замызганной старой подушке и ветхом одеяле были припрятаны пачки полуистлевших купюр – в юанях, царских ассигнациях, шанхайских чанкайшистских долларах.
В этой убогой лачуге, по некоторым данным, оказалось ценностей почти на 2,5 миллиона долларов! После прихода китайских чиновников сокровища наспех описали и сдали на хранение китайским властям.
Согласно международным законам, если наследники не находятся, все, так называемое, выморочное имущество, переходит в пользу государства, где почил покойный. Родственников пришлось искать долго. Как выяснилось, почти все они погибли. Мужем одной из сестер был француз. Как гласят шанхайские легенды, много лет назад в городе разыгралась страшная трагедия: за одну ночь была вырезана многочисленная преступная группировка, не пощадили ни женщин, ни детей. Предполагали, что причиной резни стала кража «общака». И фигурировало имя француза, который, якобы смог умыкнуть драгоценности и деньги, хитро свалив вину на других, а ценности спрятал у родственницы, чтобы позже, когда все утихнет, переправить их за границу. Но после войны клад вывезти было просто невозможно…. Так и пропало целое состояние…
Вот такие легенды бродят по улицам старого Шанхая….
А вот о чем говорят скупые факты, которые удалось выяснить после специально проведенного расследования. В них — трагическая история семьи русских эмигрантов Павловых.
Павлова Ксения Александровна (1903, Харбин, — 1988, Шанхай), из семьи инженера-железнодорожника Александра Павлова. Отец был домовладельцем. Большая семья, где росли шестеро детей: три сестры и три брата, сначала жила на Пекарской улице в Харбине. Сестра Надежда с мужем-железнодорожником и сыном в начале 1930-х гг. уехала в СССР. Вслед за ними в Союз уехали все трое братьев, они поселились в Днепропетровске. В 1939 г. Надежду с мужем арестовали и сослали в ГУЛАГ. Судьба ее мужа неизвестна. Их сын Игорь Акишин был определен в школу-интернат г. Уфы, позже призван на фронт. В октябре 1943 г. он пропал без вести. Все трое братьев Павловых были сначала репрессированы, потом, после начала Великой Отечественной войны, отправлены на передовую, и погибли. Младшая сестра Евдокия в Шанхае вышла замуж за француза Мишеля Делякеза и эмигрировала в Сан-Франциско в 1940-е годы. Ксения Павлова замуж не выходила. Детей не имела. Умерла в Шанхае в 1988 г.
Евдокия Павлова-Делякез приезжала из США за прахом сестры, ей было далеко за 80. По ее словам ценности, найденные в квартире Ксении Павловой, имеют легальное происхождение (деньги были получены от продажи большого дома в Харбине).
Площадь Тяньаньмынь
В конце 1980-х по Китаю прокатилась волна студенческих демонстраций под лозунгами «Без демократии нет реформ». В мае 1989 г. на центральной площади Пекина Тяньаньмынь студенты построили палаточный город. К студентам стали присоединяться рабочие в Шанхае и других городах страны.
Некоторые советские очевидцы, например, журналист Всеволод Овчинников, придерживались точки зрения, что «главной целью молодёжных манифестаций тогда были не права человека и демократические свободы, как утверждали западные средства массовой информации. …Они выступали против незаконных сделок частных предпринимателей с партийно-государственным аппаратом. Главный лозунг демонстрантов был: «Долой продажных чинуш!». 3 июня ночью в Пекин вошли армейские подразделения с танками. Официальное число жертв — 200 человек.
По рассказам русских, живших в то время в Китае, начало событий не предвещало трагических последствий. Наоборот – люди в массе своей всячески осуждали продажных и алчных чиновников. После крутых мер правительственных сил русские в Шанхае вновь «попрятались по углам»: «В Китае своих-то не жалеют, не то что чужих…». Некоторое ослабление режима и снятие напряженности произошло уже после 1990-го года.
Иностранное кладбище в Шанхае
В начале 1983 г. в Шанхай приехали потомки богатых евреев-основателей торгового Шанхая начала ХХ века – Хардунов и Сассунов. Они хотели поклониться могилам предков. Приехали на бывшее еврейское кладбище – и ничего не нашли. Большинство шанхайских иностранных кладбищ были уничтожены. На их месте разбиты парки, построены дома, стадионы. Потомки отцов-основателей дошли до самого высокого уровня китайского руководства. И вот в середине 1990-х гг. в Шанхае появилось небольшое мемориальное иностранное кладбище, на ул. Хунцяо. На восстановленном фрагменте старого европейского кладбища разместились таблички по национальной принадлежности – евреи, русские, грузины, армяне, литовцы, англичане.
Здесь же находится мемориал известной общественной деятельницы Сун Цинлинь (супруги доктора Сунь Ятсена).
