Часть 2.
Как ни развита торговля в Китае, какие успехи не делает индустриализация, земледелие все-таки является основой народного хозяйства.
Правда, даже при отмечаемом нами развитии сельского хозяйства, Китай не в состоянии пропитаться тем, что собирает со своих полей: ввоз продуктов питания составляет весьма крупную статью дохода в поступления морских таможен, что с точностью было констатировано специальным обследованием, произведенным за последние годы. Хотя те же обследования, достаточно неожиданно для китайских экономистов, обнаружили факт значительных цифр вывоза из Китая сельскохозяйственных продуктов, тогда как прежде господствовало убеждение, что Китай поглощает далеко не все, что производит. Но так сложилась конъюнктура современного мирового хозяйства, что такие страны, как Китай, Россия, Япония и другие, вынужденные ввозить, за недостатком своих, продукты питания из-за границы, сами, в свою очередь, продолжают неуклонно выкачивать из себя те самые продукты, в которых столь нуждаются.
Д-р Флоке определял в “Das Chinesische Finanz und Steuerwesen” общую площадь земель собственного Китая, обрабатываемых населением, приблизительно в семь миллионов “цинов”, что составляет около 44 миллионов гектаров. Эта площадь представляет, в сущности, небольшую часть территории Китая, всего около 16% и население, которое занято сельским хозяйством, по данным Н.И. Кохановского, несколько, впрочем, устарелым, равняется, в среднем, 200 миллионам человек.
При указанной весьма, в сущности, ограниченной площади земель, культивируемых крестьянством, только безграничное трудолюбие и предельная нетребовательность населения дают возможность вырабатывать продукты сельскохозяйственного труда, которых, так или иначе, хватает не только для самих производителей, для городского населения и даже на вывоз. Объясняется указанное обстоятельство еще и тем, что почва Китая исключительно плодородна, климат весьма благоприятный для агрикультуры, и система искусственного орошения, как не примитивна она сама по себе, доведена до высокой степени если не совершенства, то распространения.
Без искусственного орошения, а также сложной системы искусственного удобрения, в южном Китае вообще было — бы немыслимо земледелие, так как выпадение дождей не обеспечивает необходимого количества влаги для нормального развития важнейших культур.
Системе искусственного орошения, а также сложной системе искусственного удобрения Китай учился на протяжении четырех с половиной тысяч лет своей земледельческой истории. Эта история, от начала и до конца, самобытна, и отличается от опыта всех остальных народов.
В античную эпоху земля представлялась китайцам не только средством пропитания, но и способом перехода от бродяжничества к оседлому образу жизни. Китайцы не смотрели на землю, подобно русскому крестьянству, что она ничья или божья. Наоборот, земля всегда контролировалась государственной властью. Сперва земля рассматривалась как собственность государства, потом борьба стремлений и интересов выдвинула институт частной собственности, но никогда в Китае не существовало общинного землевладения, столь характерного для истории земельных отношений в России. За двадцать пять веков до Р.Х. земли в Китае или эксплуатировались удельными князьями, в порядке пользования оброчными доходами, или поступали в частную собственность, причем землей могли владеть лишь мужчины, в возрасте от 20 до 60 лет. Нормой надела для землепашца определялось сто му. Когда владелец земли достигал предельного возраста в 60 лет, земля могла перейти сыну или ближайшему родственнику, с обязательством давать пропитание старику. В 350 г. до Р.Х. в уделе Цинь был сделан решительный шаг к признанию права частной собственности на землю. Правительство предоставило каждому занимать в собственность земли по своему усмотрению и в произвольном количестве, и обводить их межами, а также продавать земли.
Как указывает наш известный ориенталист И. Захаров в своем труде «Поземельная собственность в Китае» («Труды членов российской духовной миссии в Пекине». Петербург, 1853 г., стр. 42-3): попытки всех последующих династий уравнять впоследствии поземельную собственность и перевести земли из частных рук в казну не увенчались успехом и доказали невозможность когда-либо достигнуть этого намерения. «Продажа, заклад и сосредоточение множества земель в руках одного владельца существовали у китайцев во все времена, невзирая ни на какие строгие запрещения и наказания».
Проф. Кохановский правильно отметил, что при отсутствии в течение почти всей истории Китая глубоких внешних культурных влияний, которые имеют место при более тесном общении и войнах с цивилизованными государствами, порядок землевладения и землепользования в Китае до самого последнего времени, представляется скорее продуктом естественных и социальных условий своеобразной истории Китая.
Служащие для земледелия и застроенные земли в деревнях находятся, чаще всего, как мы уже имели случай указать выше, в частной родовой собственности, под необременительным и почти всегда и при всех режимах только формальным контролем правительства. Если не считать последнего коммунистического режима, в областях, захваченных красной армией. Помимо областей, тяготеющих к крупным торговым и промышленным центрам, землевладение в Китае отличалось и до сих пор отличается отсутствием капиталистического предпринимательства, с чем, впрочем, в корне не согласны советские экономисты, изучающие Китай. Советские экономисты держатся взгляда, что отмеченная нами выше необходимость искусственного орошения, предполагаемая неизбежность создания оросительных систем, тем самым предопределяет (при условии частной собственности на источники водоснабжения) наличие водной ренты. Присоединенные к земле и как бы неотделимые от нее сооружения ирригационного порядка, как то: канавы, резервуары, отводные рукава каналов и т.д. хотя и принадлежат к категории основного капитала, но процент с этого капитала попадает, по утверждениям советских экономистов в карман «помещика», как не дико звучит этот термин в применении к китайскому землевладельцу.
Конечно, не приходится игнорировать факт, что земельные отношения в Китае усложняются водными правоотношениями. Оросительные системы и источники воды в одних местах представляют государственную собственность, в других собственность сельских общин, а также пребывают и в частных руках. Существуют даже товарищества на паях для проведения ирригационных работ, иногда организаторами водоснабжения выступают акционерные компании из крупных городских центров. Оросительные системы строят провинциальные правительства, международные комитеты по борьбе с голодом и засухами, в прежнее время на этом амплуа выступали зажиточные монастыри и до сих пор еще иностранные духовные миссии интересуются этим насущным вопросом. Все это верно, но экономические и правовые отношения в Китае так сложны и деликатны, что подходить к истолкованию их с односторонним марксистским или московско-коммунистическим шаблоном не приходится.
Надо помнить, что вложение капиталов в землевладение всегда было, а, сейчас, в силу крайней неопределенности и изменчивости политической конъюнктуры, в еще большей степени является, с коммерческой точки зрения, маловыгодным.
Кроме того, как мы покажем в разделе, посвященном вопросу о земельной ренте, отношение центральной власти не только теперь, при режиме партии Гоминдан или в эпоху дуцзюната и гражданской войны, но и при императорах, к крестьянству всегда было исключительно терпимым и широко демократическим. Не только нынешний республиканский, но и богдыханский строй не предоставлял никаких преимуществ крупному землевладению и все заявления на этот счет со стороны выучеников московской экономической науки представляются, при ближайшем ознакомлении, демагогией. В целях политической агитации можно оперировать понятиями «китайский помещик» и «джентри», но, при объективном, тем более строго научном подходе, от этих предвзятых умопостроений мало что остается, так как всякому хоть сколько-нибудь знакомому с китайской деревней, ее бытом и финансами, отлично известно, что земледелие в Китае настолько дробно и все, сверху донизу, основано на человеческом труде, почти всегда при этом труде того, кто и является арендатором надела, что эксплуатация крестьянина, арендующего земельный участок землевладельцем имеет свои достаточно тесные и при этом специфические границы.
При чтении трудов советских экономистов известная пристрастность и нарочитость их утверждений сразу всплывают наружу, в особенности, если мы будем помнить, что китайское земледелие низведено на уровень пропитания многочисленного населения, при ограниченности и разобщенности более крупного землевладения. За исключением немногих местностей, в Китае, как отмечал еще Н.И. Кохановский, в 1909 г. в книге «Землевладение и земледелие в Китае», значительно преобладает мелкое землевладение. Земля в Китае стоит очень дорого и семья, владеющая больше, чем тремя десятинами земли, может посчитать себя вполне обеспеченной.
Принятая в Китае система обязательного раздела земли между нисходящими потомками пола и пребывание почти всей массы 450.000.000 населения на земле, поддерживают дробность землевладения. Этим обстоятельством объясняется и тот, на первый взгляд, загадочный факт, что когда, после восстания тайпинов, истребляющих беспощадно целые округа, на опустошенные места пришли новые владельцы, из соседних местностей, не захваченных восстанием, они по традиции забирали мелкие наделы, довольствуясь малым, потому что так от века было заповедано, с молоком матери было всосано понятие права лишь на маленький клочок земли, на котором только — бы прокормиться. А возможности в указанный момент для захвата были легкими, целые округа лежали в развалинах.
Это — же специфическое обстоятельство дает основание думать и не только нам, но и философу и ученому д-ру Ху — Си, который сейчас очень занят вопросом земельного переустройства крестьян в тех районах, которые освобождаются и, как он верит, будут освобождаться от владычества красной армии, что переустройство земельных отношений удастся провести в Китае без тех роковых социальных потрясений и той крови, которые земельная реформа вызвала после февральской революции 1917 г. в России.
Интенсивность земледельческой культуры Китая предопределяет 2 фактора – высокую доходность и также дороговизну земли в Китае, при всеобщей на все остальное дешевизне.
Теперь нам остается изложить возможно нагляднее феномен, который интересует не одних только ученых агрономов, но и широкую публику, — чем объяснить, что почва Китая, при низкой, на европейский взгляд, культурности деревенского населения, остается плодородной, а в некоторых местах исключительно плодородной, несмотря на тысячелетия, протекшие с тех пор, как эта почва возделывается.
Продолжение следует…
