31 мая 2006 года Русский Клуб организовал и провел Круглый стол, посвященный современной русской литературе. В работе круглого стола приняли участие известные российские писатели: Валерий Ганичев, Леонид Бородин, Владимир Бондаренко, Александр Сегень и др. Сегодня мы публикуем полную стенограмму Круглого стола под общим названием «Сошедшие со страниц».
Круглый стол в Русском Клубе
Присутствовали:
От РКШ: Михаил Дроздов, Председатель РКШ; Альберт Крисской, член Правления РКШ; Сергей Литвин, член Правления РКШ; Людмила Бабаскина, Председатель Общественного Совета РКШ; Екатерина Михайлова, художница; Кирилл Михайлов, представитель российской компании в Шанхае; Алла Шэн, преподаватель Шанхайского университета иностранных языков; Александра Дроздова; Антон Атрощенко, сотрудник российской компании; Валентина Кругликова, сотрудница российской компании.
От Союза писателей России: Валерий Ганичев, писатель, Председатель Союза писателей России, член Общественной палаты России; Леонид Бородин, писатель, главный редактор журнала «Москва», член Общественной палаты России; Владимир Бондаренко, критик, главный редактор газеты «День литературы», заместитель главного редактора газеты «Завтра»; Александр Сегень, писатель; Владимир Дорошенко, писатель, главный редактор газеты «Российский писатель»; Олег Бавыкин, председатель иностранной комиссии Союза писателей России; Светлана Селиванова, литературовед, представитель Союза писателей России в Китае; Николай Лугинов, прозаик, сопредседатель Союза писателей России; Елена Родченкова, поэтесса, прозаик; Виктор Гуминский, профессор Института мировой литературы; Лариса Соловьева, филолог; Сусанна Степанова, сотрудница представительства «Внешэкономбанка» в Пекине.
Михаил Дроздов: Много лет назад по радио регулярно транслировали передачу «Клуб знаменитых капитанов». Она всегда начиналась одинаково: со страниц любимых книг «медленно и чинно» сходили их герои — знаменитые капитаны, которые рассаживались в кресла в уютной кают-компании, закуривали трубки и рассказывали о своих приключениях. У нас сегодня происходит нечто подобное. Только не герои литературных произведений, а писатели, имена которых можно прочесть на корешках книг, сошли сегодня с книжных полок, и оказались здесь в Шанхае, среди нас. Это, конечно очень необычно и волнительно.
Я хотел бы, чтобы наша встреча прошла в неформальном ключе. Прежде всего, я представлю активистов Русского Клуба, которые пришли сегодня на эту встречу. (Представляет активистов РКШ). А сейчас, надеюсь, Валерий Николаевич представит участников делегации.
Валерий Ганичев (оглядываясь по сторонам): Вразброс сели.
Михаил Дроздов: Это специально.
Валерий Ганичев: Я люблю повторять фразу моего предшественника, прежнего председателя Союза писателей, Сергея Владимировича Михалкова: «Если в Союзе писателей отдать команду на первый-второй рассчитайсь — вторых номеров не будет». Это естественно. Поэтому я могу начинать с любого конца. Начнем со Светланы Селивановой — известного, яркого публициста, критика, литературоведа. Она работала в «Литературной газете», а последнее время трудится в журнале «Москва». Журнал известный, мудрый, интересный. Светлана Селиванова силой обстоятельств оказалась здесь, в Китае. Ее сын Петр Селиванов блестящий литератор, но он также блестящий финансист, генеральный представитель «Внешэкономбанка» здесь, в Китае. Светлана Селиванова нас курирует и если бы не ее молодой возраст, можно было бы сказать, что она мама нас всех, так бережно она нас провела по Китаю, что просто невероятно. Я не представляю, как можно было не растерять нашу писательскую, довольно анархическую массу. Сейчас есть один проект, и мы хотим, чтобы она его возглавила. Нам в Харбине предложили написать книгу об этом городе, его историческом, бытовом, духовном прошлом и, возможно, будущем. Есть соображения на этот счет, а она, я уверен, этот проект вытянет.
Ее коллега, вернее коллега ее сына Сусанна Степанова, представляет «Внешэкономбанк». Прекрасно, что она с нами поехала. С ней мы не боялись попасть ни в какую финансовую яму. Кстати, благодаря «Внешэкономбанку» мы замечательную премию учредили. Премия будет выдаваться писателям и литераторам всего мира, но именно здесь, с Китая мы начнем ее вручать. Вручать, прежде всего, тем, кто переводит русскую литературу, занимается русским языком, издает книги о России. Премия носит имя А.М. Горького. Помимо медали, награжденные получат от «Внешэкономбанка» соответствующее финансовое вознаграждение.
Профессор Института мировой литературы Виктор Гуминский — специалист по литературе XIX века, большой эрудит. Кстати, он уже бывал в Шанхае.
А вот жительница побратима вашего Шанхая, я имею право так сказать вашего, потому что вы здесь живете, жительница Санкт-Петербурга Елена Родченкова, поэтесса, прозаик.
Лариса Соловьева — специалист по постановке русского слова, русской речи, автор учебников. Кстати, она со многими дикторами телевидения ведет работу.
А вот сидит представитель, хотел сказать Украины, но он наш русский украинец, замечательный Николай Дорошенко — писатель, автор прозаических произведений, в частности романа «Прохожий», который был напечатан в «Роман-журнале XXI век». Многие из вас помнят «Роман-газету», я ее 15 лет возглавлял, но потом понял, что в настоящее время недостаточно, чтобы одно произведение было напечатано, надо чтобы в журнале, который идет массовым тиражом, была и поэзия, и проза и причта. И вот такой журнал мы выпускаем, и там его повести печатают. Николай Дорошенко также ведет работу в своей газете «Российский писатель». Конечно, он еще не вытянул ее на мировые стандарты, но в ближайшее время, надеюсь, это случится.
Министр иностранных дел Союза писателей России Олег Бавыкин — арабист. Славен не только тем, что переводит с арабского языка на русский. У нас два основных маршрута в последнее время наметились — Китай и арабские страны. Мы только что с ним приехали из Каира, где проводилась очень значительная встреча, в которой участвовали союзы писателей арабских и африканских стран, Индии, а также Союз писателей России. На встрече было принято решение о возрождении движения афро-азиатской солидарности. По нынешним временам это очень важно. По старым временам было важно тоже, но сегодня — вдвойне, поскольку национальные литературы нужно поддерживать, они должны иметь между собой контакты на уровне таких вот глобальных форумов.
Прекрасный современный исторический писатель, искатель настоящего русского слова Александр Сегень.
Далее — Николай Лугинов, сопредседатель СП РФ по национальным литературам, автор многих произведений, последнее из которых очень интересный, вызывающий даже некоторую оторопь роман о Чингисхане. Николай Лугинов осмысливает природу больших пространств, взаимоотношений наций на этих пространствах. Я думаю, что на сегодняшний день это очень актуально.
Разрешите представить замечательного критика Владимира Бондаренко. Его всерьез опасаются многие писатели. У Владимира Григорьевича в последнее время вышла целая серия книг, в которых он осмысливает литературу последнего десятилетия. Книги эти острые, их герои представляют разные полюса нашего литературного процесса. Кроме того, он возглавляет очень интересную газету «День литературы». Он и ее хозяин, и главный редактор.
А вот главный редактор толстого журнала «Москва» Леонид Бородин. Человек очень известный в нашей литературе, многие его пытаются зачислить в диссиденты. Но он один из тех, кто всегда искал истину, кто всегда боролся за правду. Моя любимая повесть у Бородина — «Третья правда». Есть левые, есть правые, красные — белые, а вот третья правда это правда высокого духа, правда православия, правда веры. Мне кажется, это очень важное произведение. Когда я работал в «Роман-газете», мы его напечатали массовым тиражом. Так что многие это произведение прочитали. Денег от этого издания автор больших не имел. Ну, так уж у нас в те времена было принято.
Осталось представить себя. Ганичев Валерий Николаевич, председатель Союза писателей. Я исторический писатель, критик. Изучаю XVIII век, замечательный век нашей отечественной истории, век Ломоносова, век Екатерины, Потемкина, Ушакова.
Об адмирале Ушакове я писал 30 лет. Дело в том, что после окончания киевского университета я получил назначение в город Николаев. Что это за город? В XVIII веке была основана целая звездная серия городов новой части России (Новороссии), которую мы отвоевали у Оттоманской империи: Екатеринославль, Днепропетровск, Елизоветград, Кировоград, Николаев, Одесса, Херсон, Мариуполь, Севастополь. Этот великий подвиг русского народа, который может сравниться только с освоением Сибири, мне и посчастливилось изучать. И одна из самых ярких фигур этого времени — адмирал Ушаков. Он не только тем знаменит, что имел 43 победы и ни одного поражения. Даже Нельсон, великий Нельсон, который стоит на Трафальгарской площади, и то у него были поражения. А адмирал Ушаков еще и создатель первого православного греческого государства на Ионических островах, которые тянутся ожерельем вдоль Адриатического моря. Ранее они принадлежали Венецианской республике, в то время как вся Греция находилась 300 лет под оттоманским игом и принадлежала Турции. Когда Наполеон разбил Венецию, они оказались как бы брошенными, французы захватили их как плацдарм для дальнейшего наступления. И вот тогда Павел Первый дал русскому полководцу задание освободить эти острова, и не русское господство там утвердить, а просто дать им самостоятельность. Ушаков справился с задачей, и эти острова стали свободным греческим государством, получившим от Ушакова конституцию, православное епископство, греческий язык и даже армию. Его там боготворят. Правда, когда я первый раз в 1988 году возился там в архиве, на полке я обнаружил папки «Русско-турецкая оккупация». Я говорю: «Побойтесь Бога, он вам дал свободу, он вам дал независимость, конституцию»! Тут покрасневший начальник архива говорит: «У нас тут в XIX веке сорок лет господствовали англичане, они дали нам свою периодизацию». Итак, это второе великое его достижение. А в-третьих, он окончил свою жизнь в Тамбовской губернии в монастыре, он раздал все свои деньги церкви, нищим, убогим, бедным солдатам 1812 года. Когда это все замкнулось, в 1995 году я, по согласованию с Епископом Саратовским, направил письмо Святейшему Патриарху о том, что это человек святого подвига, святого служения людям, отдавший жизнь свою за других. Святейший Патриарх поддержал нас и сказал, что наш флот должен получить такого святого покровителя, это будет очень важно в наше трудное время. И вот в 2001 году комиссия по канонизации, после долгих исследований, как это положено в Русской православной церкви, постановила, что Ушаков, адмирал, воин непобедимый, святой русской православной церкви. А в прошлом году Архиерейский собор установил всецерковное почитание, сейчас он святой для всех церквей, во всем православном мире. Так что я считаю своей главной работой в литературе книги об Адмирале Ушакове.
Михаил Дроздов: Кстати, в последнем издании ваша книга называется уже не просто «Адмирал Ушаков», а «Святой праведный адмирал Ушаков».
Валерий Ганичев: Да, верно. Адмирал Ушаков для меня исторический герой, флотовождь. Это человек, который совершал военные подвиги, а уже дальше становилось ясно, что он человек духовного, святого подвига. В нем все соединялось, и полководчество и духовность. В общем, я наговорил вам уже много. Переходим к вопросам.
Михаил Дроздов: Как мне кажется такие вот поездки творческих людей, помимо участия в каких-то протокольных мероприятиях, преследуют еще одну цель. Мало кто из писателей пишет свои произведения основываясь исключительно на своем личном опыте. Писателям необходимо общение с широким кругом людей, погружение в их судьбы, поэтому я бы предложил нашу беседу построить не только в форме наших вопросов и ваших ответов. Я бы хотел предложить уважаемым писателям не стесняться задавать вопросы и нам. Если вам интересно как живут и работают русские в Китае, на такие вопросы мы можем дать ответы. Вот, например, вчера несколько раз мне был задан вопрос о том, чем занимается наш «Русский клуб в Шанхае», что это за организация. Я бы предложил таким образом поступить, у нас есть небольшой 10 минутный ролик. Он, конечно, не отражает всю сферу деятельности «Русского клуба в Шанхае». Сама форма ролика предполагает, что должны быть видеоматериалы, которые будут подкреплять то, о чем в нем говориться. К сожалению, не на всех наших мероприятиях велась видеозапись. Но какое-то общее впечатление, общее представление о «Русском клубе» этот ролик дает. Поэтому, для того чтобы предметно шла беседа, чтобы вам стало ясно, кто мы такие, чем занимаемся, я бы предложил сейчас просмотреть это видеоролик. Не судите слишком строго, все-таки мы не профессионалы.
Просмотр ролика. По окончании просмотра звучат аплодисменты.
Михаил Дроздов: Вам, наверное, раздали небольшие зеленые брошюрки, это дайджест, выдержки из опубликованных на нашем сайте статей. Но чтобы оценить эту нашу работу нужно все же зайти на сайт. Его адрес указан на этих брошюрках.
Теперь я хочу особо представить вам Альберта Крисского, члена Правления «Русского Клуба». Он у нас считается экспертом по Китаю, говорит по-китайски, наверное, лучше, чем сами китайцы. Он лучше всех нас углубился в китайскую жизнь, язык, искусство, литературу. Предоставляю ему слово.
Альберт Крисской: В Китай я приехал 13 лет назад. Учился в университете на Севере Китая в городе Чанчунь, что в переводе означает «Долгая весна». Этот город расположен прямо между Шэньяном и Харбином. Там я проучился 4 года, а потом остался, как и многие из присутствующих здесь. Я могу сказать несколько слов о том, как мы здесь живем. Не знаю, будет Вам это интересно или нет. Это моя точка зрения, которая может не совпадать с точкой зрения других людей. Я думаю, что в Шанхае за последнее время создалась уникальная для российского сообщества ситуация. Русские «шанхайцы» оказались в идеальном мире, который требуется для русского интеллектуала. Здесь собрались люди с высшим образованием, никто никого не напрягает, все живут душа в душу, потому что никто ни от кого не зависит. Не чувствуем мы и социального давления. То от чего многим людям тяжело в России, в Китае для нас как бы не существует. Нет давления семьи, потому что большинство из нас люди молодые, нет давления социальных институтов, ни военкомат не беспокоит, ни милиция, ни другие органы государственной власти. Мы живем здесь как в некоем заповеднике или поезде, который летит по китайской жизни, а мы наблюдаем за этой жизнью из окон этого поезда. К сожалению, мы здесь ничего не производим, не можем похвалиться какими-нибудь плодами интеллектуальной творческой деятельности. Хотя вот уже среди нас появился художник. Но нас все еще мало, всего несколько сотен человек, надеюсь, что когда-нибудь количество перерастет в качество, и найдется из всей массы хотя бы один писатель, или хотя бы один поэт, или начнет выходить газета или журнал. А пока что, действительно, все живут очень интересной сытой жизнью. Многие из нас ужасаются, когда возвращаются в Россию, потому что в России гораздо более агрессивная среда. Так что можно сказать, что «Русский клуб» здесь живет как у Христа за пазухой. Очень важным является то, что страна, которая нас принимает — Китай — страна очень дружелюбная. Китайцы — это очень дружелюбные люди. Конечно, тяжело проникнуть в китайскую культуру, практически, наверное, невозможно стать ее частью. Но китайцы это люди, которые мягко принимают. Я думаю, что вы тоже заметили эту доброжелательность, интерес, детское любопытство. Все это без какого-то умысла. Это очень приятно. Среди такого народа очень приятно жить.
Михаил Дроздов: Хотел бы особенно подчеркнуть, что люди, которые что-то делают для «Русского клуба» делают это бескорыстно, в свободное время. Все они, как правило, имеют какую-то основную работу.
Когда я приехал в Шанхай нас, русских, было очень мало, и любой человек из России, который случайно попадался нам где-то на улице, вызывал интерес. Но сейчас, чем больше появляется русских в Шанхае, тем меньше остается такого интереса друг к другу. Мы стараемся как-то переломить ситуацию. Во всяком случае, почти все наши мероприятия открыты. Кому интересно, тот приходит свободно. Будем и дальше такие мероприятия проводить. Русские, которые живут сейчас в Шанхае, в большинстве своем люди с высшим образованием, знающие китайский язык. Мы как-то на одном из наших мероприятий проводили небольшое анкетирование, и получилось, что среди тех людей, которые приходят к нам в «Русский клуб», 85 % говорят по-китайски, либо изучают его.
Прежде чем перейти к дальнейшему общению я хотел бы озвучить приятную новость. У присутствующего здесь Александра Сегеня буквально на днях в Шанхайском издательстве переводной литературы в переводе на китайский язык вышел роман «Русский ураган». Могу похвастаться, что «Русский клуб в Шанхае» к изданию этой книги имеет прямое отношение. Мы приложили определенные усилия, чтобы этот роман был переведен и издан в Китае. Поэтому мне хотелось бы в вашем присутствии провести церемонию вручения сигнальных экземпляров этой книги. (Подходит к А. Сегеню. Вручает книги). Пять экземпляров, которые мне сразу прислали из издательства, ждали Александра Юрьевича здесь в Шанхае. От всей души поздравляем! (Аплодисменты)
Александр Сегень: Я со своей стороны хотел бы выразить огромную благодарность Михаилу Владиславовичу Дроздову и Антону Атрощенко. Около полутора лет я общался с ними только по электронной почте. Общение было душевное, трогательное, и огромные усилия они приложили для того, чтобы эта книга появилась в Шанхае, я очень благодарен. (Аплодисменты)
Михаил Дроздов: Кстати, при поддержке «Русского Клуба» в Китае была издана не только вот эта одна книжка. Мы помогли детскому писателю Эдуарду Успенскому опубликовать в Китае переводы семи его повестей. До начала нашего с ним сотрудничества, его книги в Китае не издавались. С нашей помощью была издана знаменитая книга И. Грековой «Хозяйка гостиницы», а также повесть автора «Нашего современника» Сергея Смирнова «Империя здоровья», ну еще ряд книг, над которыми мы дальше работаем
Я очень рад, что здесь присутствует Леонид Иванович Бородин, я считаю, что та проза, которую он пишет, будет очень близка китайскому читателю, во всяком случае, повесть «Третья правда» точно. Ну и другие его произведения. Мне Владимир Григорьевич Бондаренко очень хвалил «Год чуда и печали», но у меня, к сожалению ее нет. У меня очень большое желание помочь в издании произведений Леонида Бородина в Китае.
Владимир Бондаренко: Леонид Иванович, подарить надо.
Светлана Селиванова: Мы обязательно передадим вам эту книгу.
Михаил Дроздов: Я не буду обещать, но обычно, то за что мы брались до сих пор, получалось. Леонид Иванович, мы приложим все усилия, чтобы познакомить китайского читателя с вашей великолепной прозой. Когда, в свое время, я читал «Третью правду» меня она потрясла. Причем не только сюжетом, но и каким-то очень прозрачным языком. Может громко будет сказано, но у Пушкина «Капитанская дочка» тоже очень простым языком написана, доступным, понятным. И вот что-то такое есть и в вашей повести.
Теперь у меня вопрос к Валерию Николаевичу Ганичеву. Я знаю, что вы являетесь сопредседателем Всемирного русского собора. Я хотел бы, чтобы вы немножко рассказали об этой организации, кто принимает участие в работе Соборов, как принимаются решения и т. д.? Причем вопрос этот я задаю не просто так, а с дальним прицелом. Как вы считаете, может ли «Русский Клуб в Шанхае» каким-то образом участвовать в работе этой организации?
Валерий Ганичев: Как возникла идея созыва Русского народного собора? С начала перестройки в обществе и в народе стали задаваться вопросами: что нас ждет дальше, что делать, и кто виноват? В конце 80-х начале 90-х, сколько же было организаций, которые искали ответ на эти извечные русские вопросы. Претендовали выступать от имени русского народа: Русский конгресс, который возглавляли Аксючиц, Астафьев и Бабурин, Фронт национального спасения, Русский собор, во главе которого стоял генерал Стерлигов и многие другие. Но потом, значительной части русского патриотического движения стало ясно, что ни одно начинание в России, без благословения Русской православной церкви, не может иметь успеха. Многие годы православие в России было отодвинуто на задний план, но приходило и понимание того, что в союзе с Русской православной церковью можно утвердить некое духовное поле, куда втянуть потом и другие здоровые силы для дела России. И вот, в мае 1993 года был проведен первый Русский народный собор с представительством от всех общин стран СНГ, от различных общественных организаций, творческих союзов, литературных изданий. Союз писателей России самым решительным образом поддержал созыв Собора. Нас питало убеждение, что должна быть для начала хотя бы трибуна, на которой русские люди могли бы выразить свое отношение к прошлому, настоящему, будущему, к созидательным программам и т. д. После сложной подготовительной работы, в 1994 году состоялся Русский народный собор, который мы проводили уже с участием Патриарха, митрополита Кирилла. Сопредседателем Собора был избран председатель Союза писателей, в данном случае — я. Этот Собор обсуждал очень важные проблемы: вопросы национальной культуры, защиту русского языка, здоровье нации. Одной из самых острых дискуссий была встреча по теме «Вера и знание». На протяжении последних двухсот лет в России лукаво противопоставлялось христианство и знание. Заявлялось что это два несовместимых антагонистических понятия. На самом деле это не так. У каждого из этих понятий свои задачи — рациональные и духовные. Тогда, в 1995 году, на трибуну поднимался президент Академии наук, Святейший Патриарх, митрополит Кирилл, министр по делам науки и техники, выступали академики, ученые, богословы, писатели. Большинство из них говорили, что вера и знание не антагонистические понятия, а для России во многом совпадающие. Так одна женщина — академик из Санкт-Петербурга заявила: «Мы в Институте мозга ведем эксперименты на этом самом тонком, как говорится, материале. Но наступает момент, когда мы понимаем, что дальше человеческий разум проникнуть не может». На Соборах принималось обращение к предпринимателям. Как нынешнему рабочему вести взаимоотношения с работодателем? Какими стимулами и рычагами руководствоваться? Был принят нравственный кодекс предпринимателей России. В его основе десять заповедей. Его добровольно подписали многие предприниматели. Из этого не следует, что все будут исполнять положения данного кодекса, но это некий образ, ориентир на который можно равняться! На одном из Соборов присутствовал президент России Путин. Он сказал, что «Русский Собор» — это часть гражданского общества». Кстати, нас не признавали на первом этапе. Вы знаете, что русский вопрос для многих являлся пугалом, проявлением национализма. Как только кто-то начинает поднимать вопросы самоопределения, самосознания русского народа, высказывать национальные идеи, сразу находятся противники не желающие, чтобы общество серьезно, интеллектуально, научно этим занималось.
Тем не менее, Собор набрал силу, его уже невозможно игнорировать, замалчивать, и вот весной этого года состоялся X-й юбилейный, в какой-то степени исторический Собор. Он рассмотрел вопрос прав человека и прогремел на всю страну. Взволновались те, кто считал, что права человека — это «что хочу, то и ворочу», кто под правами человека продвигал всякого рода безнравственность, типы поведения, которое наше общество не может принять. Ещё Митрополит Илларион в «Слове о законе и благодати» говорил, что русский человек должен руководствоваться не только законом, но и благодатью. А благодать — это нравственность. И когда Митрополит Кирилл выступил с известной речью, была целая неделя, когда все органы печати и телевидения разрывали его на части, просили дать интервью, объяснить более подробно его позицию.
Михаил Дроздов: Я к своим коллегам обращаюсь, вот на столе лежит газета «Русь державная», там есть выступление Митрополита Кирилла.
Валерий Ганичев: Я подарю вам еще один журнал, это православный журнал, который выпускается Союзом писателей России. Здесь есть все материалы Русского собора, выступление Митрополита Кирилла, документы, которые принял Собор, выступление Валентина Григорьевича Распутина.
В мае месяце я был в Европе. Там состоялась встреча между католическим священством и нашими православными священниками, интеллектуалами. И интереснейшее название этой встречи: «Верните душу в Европу». Выступали известные богословы, кардиналы, епископы, ученые. Они заявляли, Европа — экономический гигант и духовный карлик. В настоящее время в Европе рухнула нравственность, в Европе, это профессор Терей заявил, варвары пришли во власть и в средства массовой информации. Если бы мы заявили такое в своей стране, то либералы обвинили бы нас во всех смертных грехах. Весь мир взволнован тем, что нравственность падает, даже президент Франции Ширак, заявил, что культура не товар, а у нас пытаются ей торговать.
Вот что представляет собой Собор. Что касается России, то во многих областях созданы отделения Собора. Мы так для себя решили, что руководить отделениями должны иерархи той или иной епархии, заместителями могут быть люди светские, в основном православные. Правда, это не обязательно. Мы не настаиваем. Кроме того, сейчас в работе Соборов и главный раввин участвует, и представители мусульман, буддистов. Вот мусульманин выступал, сказал, что мы понимаем соборное слово, это нам близко, мы хотим тоже предложить Собору свою декларацию о защите нравственности, о защите веры, о защите национальных традиций, о защите от разложения общества. Что касается возможного участия «Русского Клуба» в работе Всемирного русского народного собора, вашего представительства на Соборе, я бы предложил вам создать здесь, в Шанхае, отделение Собора на базе Клуба. Ваш «Русский клуб» идеально для этого подходит. Вы обсуждаете важные проблемы, вы составляете часть нашего русского общества, представляете шанхайскую русскую диаспору. Это очень важно. Тем более что русские, постоянно проживающие в Китае, ни разу не были представлены на Всемирном русском соборе, за исключением, разве отца Дионисия Поздняева, но он в Гонконге больше пребывает.
Михаил Дроздов: Кстати, у китайцев во всем мире влиятельная и мощная диаспора. Они и в Китай через диаспору свою большие деньги инвестируют.
Валерий Ганичев: Они замечательно делают, наши капиталисты или олигархи наоборот вывозят капитал. А китайцы ввозят, и это очень важно! Вот Ханты-Мансийск, я там недавно был. Из барачного города превратился в прекрасный городок, даже трудно поверить, не Шанхай, конечно, но там один из лучших университетов, один из лучших медицинских центров, чудесный храм, дворец искусств. Заходим туда, Боже мой, иконы XIV-XVII веков, Архипов, Врубель, Репин. Откуда? — Мы покупаем на всех заграничных рынках русское искусство и привозим сюда. Я говорю: «Первый раз вижу, чтобы не отсюда — туда, а оттуда — сюда». Все можно сделать при условии служения Отечеству, народу, людям и так далее. Вот давайте, и у вас создадим отделение нашего Собора. Те люди, которых я здесь вижу — это готовая ячейка Всемирного русского народного собора.
Михаил Дроздов: У меня вопрос к Леониду Ивановичу Бородину. Все мы раньше выписывали толстые журналы: «Новый мир», «Знамя», «Москву». Вы являетесь главным редактором журнала «Москва», как вы считаете, не вымирает ли идея таких толстых журналов, нужны ли они? Насколько я знаю, тиражи очень сильно упали. Продолжают ли они влиять на развитие литературы, и не только литературы?
Леонид Бородин: Я с конца начну. У нас всего 200 заграничных подписчиков, в основном в США. Сегодня литература, газеты, журналы не являются властителями дум, так сказать. Отсюда падение тиражей. При всем том, ни один журнал, который существовал при Советской власти, не закрылся. Ни один! Более того, появилось много других журналов. Почти в каждой области, и с тиражом иногда больше чем у столичных, функционирует отдельный журнал. Сколь ни известен был бы писатель, он все равно стремится пройти через журнал. Если у тебя есть деньги, можно сделать все, что хочешь, в том числе и издаться. Никогда в России столько не издавалось вообще. Количество выходящих книг не сравнимо с количеством книг изданных при советской власти. Сейчас издается практически все, но вместе с этим, конечно, громаднейший поток халтуры: поэтической, прозаической, какой угодно. Публицистической халтуры, в том числе. Так, писатель обеспеченный может сам издать себя, или найти спонсора, но нет, все равно, большая часть из них старается пройти через журнал. Потому что у журнала есть…
Михаил Дроздов: Некая марка?
Леонид Бородин: Некая марка, да. Через толстые журналы прошли писатели разных идей, разных эстетических вкусов, у каждого есть свой журнал, каждый может найти свое место в периодической печати. Упал читательский спрос, но в сохранившейся литературной среде, я имею в виду некий круг читателей и писателей, журнал по-прежнему функционируем, по-прежнему значим. Что касается нашего журнала. Когда «Москву» возглавил Владимир Крупин, было сформулировано кредо журнала, которое сохраняется и по сей день. Коротко можно выразить так: мы попали в эпоху смуты, во времена в которые нельзя делать ставку ни на партию, ни на личность. Потому что сегодня одна личность на виду, завтра она исчезает. Сколько таких людей за эти 10-15 лет перестройки, появлялось, возникало, звенело, а потом они все исчезали с горизонта политического, с какого угодно. Нельзя делать ставку ни на партию, потому что сегодня она есть, завтра ее нет, или она там трансформируется, ни на личность. Надо делать ставки на что-то, что заведомо вечно, заведомо истинно. И такие ценности мы вычленили из множества ценностей, предложенных свободой. Это государственность, как условие бытия. Государство как способ самоорганизации народа. Как рыба может жить только в воде, так и общество может существовать только тогда, когда оно государственно оформлено, других форм не придумало человечество. Не случайно была создана сначала Лига Наций, сейчас Организация Объединенных Наций. Под нацией подразумевались народы, обретшие государственность. Правильнее было бы назвать не Лига Наций, а Лига Государств, не Организация Объединенных Наций, а Организация Объединенных Государств. Именно так это понимается на деле, имеется в виду именно государство как единственный способ существования народа. Всякая попытка разрушения государства аморальна, люди, разрушающие государство, то есть саму суть, структуру бытия, эти люди наши противники.
Ну и вторую догму, которую мы приняли — это православие. Неважно, каков процент верующих в стране, каков процент по-настоящему воцерковленных людей, а их еще меньше, быть может, всего 5 процентов. Но мы считали нужным, несмотря на все эти вихри свободомыслия, а иногда просто словоблудия, захлестнувшего страну утверждаться на идеях православия. И у нас в журнале именно Крупин основал, а название, по-моему, придумала сидящая здесь Светлана Селиванова, раздел под названием «Домашняя церковь». И вот с тех пор, начиная с 1990-го года, или с 1991-го года у нас этот раздел есть. «Домашняя церковь» это раздел православия. Тот, кому эта тема неинтересна, может не читать, он может читать прозу, кого не интересует проза, может читать публицистику, но учитывая, что есть люди, которым тема православия важна, близка, больна, тот кто мучается сомнениями, вот это раздел для него. Таковы принципы, на которых журнал держится по сей день.
Михаил Дроздов: А кто ваши основные авторы?
Леонид Бородин: Их десятки.
Михаил Дроздов: Ну, обычно вокруг журнала группируются определенные люди, костяк.
Леонид Бородин: Нет, вы знаете, нет. Действительно есть журналы, вокруг которых группировки существуют. Но у нас есть авторы, а вот такой группировки у нас нет. Семьдесят процентов авторов наших — это провинция, это не Москва.
Еще нами были провозглашены более мелкие принципы. Например, независимо от таланта, способностей, мы не печатаем хамства. Ну, просто хамства. Политическая статья, с которой мы идейно согласны, но хамская, с оскорблениями, мы это не печатаем. Мы спорим с идеями, людей, как говорится, пусть судит Бог. Это раз. Во-вторых, мы не печатаем русофобства, как бы научно оно не маскировалось. Сейчас появилось такое количество научно-обоснованных трактатов, что Россия это историческое недоразумение, что Россия это вечная страна жестокости, страна рабов. Эти идеи получили широкое развитие. На этой идее построилось карьера не одного деятеля. Когда-то в среде российских диссидентов был такой Андрей Амальрик. Я думаю, кто-нибудь из присутствующих слышал, у него была книга «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?». Как видите, человек почти угадал. Было и другое предсказание, предчувствие, расчет, я даже не знаю, как сказать. Игорь Вячеславович Огурцов, житель Петербурга, студент Восточного факультета, потом преподаватель. Вот он в свое время в начале 60-х годов просчитал, что социализм не может просуществовать долго, он рухнет, поскольку он химически связан со всей структурой его тела, он развалит все государство. Вот два пророчества было, но одно из них продиктовано ненавистью и отвращением к России, а другое — любовью. Я могу процитировать Амальрика: «Россия — это государство, в котором русские никогда ничего не делали. Россию периодически создавали, то татары, то немцы, то евреи. В России вообще такое слово как государство не существует». Как видите, это пророчество стимулируется колоссальной ненавистью.
Мы категорически отказались печатать художественные произведения, даже если они принадлежат уже известным авторам, даже если они могли придать какую-то большую известность нашему журналу, если там идет злоупотребление ненормативной лексикой, если там социопатологические сцены и т. д. Этого мы не печатаем, и, поверьте, мы не потеряли ничего! Очень многие кинулись именно за этим. Кому-то да, это придало… Просто я не хочу называть фамилию. Но вот жалкая газетеночка, которая начала с рекламы объявлений о проститутках, ныне превратилась в могучий концерн. Начала она свой капитал сколачивать именно с этого. Теперь по финансовой могучести она может сравниться с любым олигархом. Ну что ж поделаешь, всякое бывает. Наш журнал просуществовал 15 лет, при этом не пользуясь ни Соросом, ни поддержкой ни одной из партий. Хотя предложения нам были разные. Все 15 лет мы просуществовали только за свой собственный счет. Зарплата, которую получают сейчас у меня сотрудники практически символическая. Спасает, что почти у каждого есть либо муж, либо сын, либо кто-то еще, поскольку на эту зарплату прожить нельзя. То есть у нас работают единомышленники. И у других журналов положение в принципе похожее. Тираж, в среднем, один и тот же. Так, у «Знамени» сейчас тираж три тысячи. Представляете, три тысячи с миллионного тиража! У «Нового мира» тираж четыре тысячи экземпляров. Больше всего у «Нашего современника», по-моему, около шести или семи тысяч. У нас колеблется от четырех с половиной до шести с половиной тысяч. Но вот приезжаешь в область, в библиотеку приходишь, тебе показывают журнал, зачитанный совершенно. То есть спокойно можно умножать тираж на четыре. Более того, в некоторых библиотеках, например в Саратове, в Иркутске, Волгограде наш журнал на дом дают не больше чем на два дня. Такой вот спрос. Многие не могут подписываться, дорого. А мы не можем поднять цену, хотя работаем себе в убыток. Журнал «Москва» ежемесячно приносит минус 80 тысяч рублей. Это наш бюджет. Мы его пополняем за счет издания книг. У нас, в центре Арбата есть свой книжный магазин, который котируется в Москве. Сдаем часть площади. Так и выживаем. Кстати, я оставлю вам несколько номеров нашего журнала, надеюсь, что вы подпишитесь. Обратите внимание, что в одном из номеров журнала у нас идет роман «Китайский вызов».
Отслеживая русофобию как таковую, мы в нашем журнале завели такую вещь: утвердили премию за самые чернокрылатые выражения в современной публицистике. Эмблема у этой премии — ворона, каркнувшая во все воронье горло. Назову несколько «героев» этой премии, например некто Владимир Малявин — «Русский журнал»: «Умом Россию понять нельзя, но можно видимо задом». Или вот у нас на телевидении такой попрыгунчик завелся, который ведет три или четыре программы, среди них «К барьеру!» и другие — Владимир Соловьев, выпустивший сейчас книжку «Евангелие от Соловьева» с многозначительным выражением своего лица на обложке. Такой новый апостол, просто супернаглость! Вот мы цитируем: «Все ждут прихода антихриста, а ведь он давно уже правит миром, антихрист совращает, убивает в человеке доброе, но что осталось совращать в душах после Достоевского, Ницше и Фрейда?». Вот какой, как видите, знаток Достоевского обнаружился. Вот такие фразы мы высматриваем, и в каждом номере печатаем. В последнем 6-м номере, у нас первую премию получил Познер, который на сайте легализации конопли, периодически выступает за легализацию всех наркотиков, подчеркиваю всех, чтобы они свободно продавались. Познер — президент телеакадемии! Вот мы его цитируем тоже: «В России проблема историческая — это пагубная роль русской православной церкви, православие было тормозом развития страны». Представляете уровень президента телеакадемии!!! Каков академик, такова и академия. Извините меня, зацепили.
Михаил Дроздов: Спасибо большое, Леонид Иванович. Теперь я прошу Владимира Григорьевича Бондаренко рассказать о газете, которую он возглавляет. В бумажном виде мы ее не имеем, но в Интернете я ее читаю регулярно.
Леонид Бородин: Извините, я перебью на секундочку. Знаете, Интернет Интернетом, но, листая вот это (показывает на журнал) вы общаетесь со мной, с Россией, мы это печатаем, мы это пишем, мои технари сидят и выдумывают, как текст разместить, где виньетку поставить. Так что Интернет, это абстрагированная форма общения, а вот через эти страницы (опять показывает на журнал) вы непосредственно с Россией общаетесь.
Владимир Бондаренко: Я привез с собой пару номеров нашей газеты и подарил Михаилу Дроздову. Правда, он все это уже читал, он читатель газет «День» «Завтра» и нашего «Дня литературы» со дня основания. Практически член нашей газетной семьи. Но одно дело читать по Интернету, а другое дело вот эти шуршащие листы держать в руках, ощущение другое, поэтому я тоже был бы рад, если вы сможете подписаться на газету «День литературы». Тем не менее, я, будучи реалистом, понимаю, что если Клуб и подпишется на одну газету, но в целом, у каждого человека, особенно в Шанхае, есть компьютер, а у некоторых и не один, есть доступ к Интернету, так что можете продолжать знакомиться с нашими публикациями и так. А газета «День литературы» существует уже десятый год, скоро будем отмечать юбилей, но проблем как у любого литературного издания, литературной газеты, литературного журнала у нас выше крыши. Увы, мне кажется, это делается осознанно нашим правительством. Проблема в нашей культурной политике. Во всем мире газетное дело — это прибыльное дело. И кроме «МК», по-моему, этот концерн имел в виду Бородин, и порнографического издания «Спид-Инфо», все остальные газеты, вплоть до «Известий», убыточны. Газеты существуют благодаря подкормке тех или иных олигархов, по сути, они управляемы. Если газета прибыльная она может быть по-своему независима, в плохую, хорошую сторону, но она может вести себя свободно, но когда газета существует с оглядкой на олигарха, а олигархи у нас зависимы от президента, то и самостоятельности почти ни у кого быть не может. В данном контексте литературные издания, пусть и не очень мощные, по сути, более независимы, чем издания с огромными тиражами, которые получают деньги от олигархов. Что «Наш современник», что «Москва», газета «Завтра», наш «День литературы». Я всем говорю, что газета «День литературы» зависит, во-первых, от Господа Бога, а во-вторых, от Бондаренко Владимира Григорьевича. Больше на газету «День литературы» никто не влияет, и все минусы газеты «День литературы» это мои минусы, значит я ошибся, я провалился. Вот в «Литературной газете» по-другому. Опубликует там Юрий Поляков какую-нибудь полемическую статью, упрекают не Полякова, а автора, какого-то там Иванова, Петрова, Сидорова. Чтобы ни опубликовал в газете «День литературы» Бондаренко, ругают, прежде всего, не Бушина, не Бородина, ругают Бондаренко. Вот я опубликовал что-то, Куняеву не понравилось. Но почему-то не Сорокина ругает, а Бондаренко. Куняев со мной почти перестал здороваться, еле-еле помирились. Ты бы тогда ругался уж с авторами, я все-таки главный редактор. Так получилось в силу разных причин. Поскольку у меня авторское издание, в каком-то таком смысле, все зависит от воли главного редактора.
Что касается концепции «Дня литературы». Во-первых, это патриотическое издание, но в том широком смысле, в котором я его утверждаю. Я всегда был противником идеи русской резервации, русского гетто, в которое нас загоняют, и достаточно успешно как либералы, так и государственные политики: «Вот вы сидите там в своем русском гетто, играйте на балалайке, и ни о чем не думайте, в сарафанах ходите, вот и вся ваша роль». Я люблю играть на балалайке, мой отец играл всю жизнь на балалайке, и сарафаны я люблю, китайские девочки здорово выступали вчера в них. Тем не менее, Россия — это и космос, и современная наука, и все что угодно. Я противник борьбы с литературоцентризмом, которую проводят либеральные издания, подчиняясь глобалистской, общемировой западнической политике, когда любой литературоцентризм считается проявлением профашизма. Само собой разумеется, что писатели претендуют через свои произведения влиять на общество. Но нет, либералы считают, что литература это частное дело. Иванов, Петров, Сегень, Бородин, Ганичев конкретно развлекаются, пишут какие-то там свои рассказы. Кто-то читает, кто-то не читает. Я считаю, что литература в России и при царе-батюшке, и в сталинское время, и сегодня, пройдя определенный кризис, все-таки будет влиять на общество, и, по сути, будет формировать идеологию общества. В этом широком плане я понимаю литературу как, не то что воспитывающий…, я уж не такой моралист, дидактик, но как мощный фактор влияния на русское общество. Я стремлюсь демонстрировать все течения и направления русской литературы, русского искусства, которые пишутся не в ущерб России. Здесь я достаточно широк с точки зрения формы. Я приветствую русскую реалистическую словесность, но я и не против русского авангарда, немало сделавшего в русской патриотике и в русской государственности. Не будем забывать о таких мощных фигурах как Маяковский, Хлебников и других больших талантах. В современной литературе есть Валентин Распутин. Это великое имя, великая литература, но есть и Александр Проханов, который, скажем откровенно, патриот не меньший, но назвать его традиционалистом крайне трудно. В своей прозе он достаточно интересно пробует разные формы видения мира. Вот в этом диапазоне в разных, скажем так, проявлениях существует газета «День литературы». Я думаю, что в ряду литературных изданий, особенно когда «Литературная газета» была крайне радикальным либеральным изданием, «День литературы» была единственной ведущим литературным изданием патриотического направления. Поэтому я очень обрадовался, когда Юра Поляков возглавил «Литературку», хотя и понимал, что для меня возник реальный конкурент. В газете у Полякова в силу разных причин есть мощные деньги несопоставимые с тем, что я имею, мощное влияние. Но есть какие-то произведения, какие Поляков никогда не напечатает, а я напечатаю, а есть что-то, что для меня неприемлемо, а Поляков печатает в силу своей политической политкорректности и т. д. Наша газета может быть не такая политкорректная, но более национально ориентированная. Вот вкратце, что я могу рассказать о газете. Дай Бог, чтобы мы решили все свои проблемы, которых немало. Были моменты, когда я не знал, выйдет ли следующий номер, ибо реальной финансовой базы нет. Как говорится все в руках Божьих. Дай Бог, чтобы газета выходила и впредь.
Михаил Дроздов: Я действительно ваш давний читатель, мне всегда нравились ваши статьи. Вы никогда не были узкопартийным критиком. Если видели в человеке талант, независимо от его политических взглядов, вы об этом писали. Для меня тоже был определенный критерий, если Бондаренко хвалит ту или иную книгу, то нужно с ней познакомиться. Сейчас литературы очень много издается, и всё прочитать невозможно. Так что газета «День литературы» выполняет важную роль компаса в океане русской литературы.
Валерий Ганичев: В прошлом году, в декабре, Николай Дорошенко составил и выпустил замечательный сборник стихотворений Николая Рубцова. А в январе этого года, мы отмечали 70-летие Рубцова. Вы не представляете, какое творческое поле вокруг Рубцова образовалось, столь стремительно его поэзия вошла в общество, и вот на наших глазах родился писатель, гений, как Пушкин и Есенин. Многие его стихи положены на музыку, музеи создаются и т.д. Я думаю, что Николай Дорошенко подпишет и подарит вам этот сборник.
Михаил Дроздов: Вот здесь лежат некоторые книжки из моей библиотеки, я попросил бы уважаемых авторов этих книг, которые здесь сегодня присутствуют, для «Русского клуба» их подписать. Будем очень вам благодарны, тем более, мы потихоньку начинаем формировать библиотеку Клуба. У нас уже есть некоторые уникальные издания. Вот сейчас Николай Дорошенко смотрит замечательный альбом, который нам подарили эмигранты первой волны. Ни одна эмиграция, ни парижская, ни берлинская не оставила такого памятника сама себе. Альбом называется «Русские в Шанхае», в нем дается полный срез русской жизни 30-х годов: биографии людей живших в Шанхае, перечень всех общественных организаций, описание каких то событий значимых и т д. Действительно, издание уникальное. Оно ни разу не переиздавалось.
Валерий Ганичев: Когда этот альбом был издан и где?
Михаил Дроздов: В 1936 году, в Шанхае.
Светлана Селиванова: Экземпляры есть?
Михаил Дроздов: Ну, вот наш экземпляр. Альбом был издан небольшим тиражом. На всю Россию, как я слышал, в библиотеках есть, может быть, 3 экземпляра. По-моему один в Москве и два во Владивостоке. В Шанхае в 30-е годы издавалось много русских книг, газет, журналов. Так, самая известная русская газета «Шанхайская заря» выходила ежедневно с середины 1920-х до 1949-го года, имела формат газеты «Правда» и содержала от 8-ми до 26-ти полос.
(Писатели подписывают свои книги и передают их Михаилу Дроздову).
Михаил Дроздов: Спасибо. Наша библиотека резко пополнится.
Валерий Ганичев: Вот Николай Лугинов — автор интереснейшего романа о Чингисхане. Он из Якутии. Замечательная Республика. Мы поедем туда в сентябре месяце. Он пригласил нас и руководство правительства Якутии на столетие замечательного писателя, выдающегося человека Дмитрия Кононовича Сивцева. Его мы еще застали в 1995-м году, когда проводили пленум, потом еще раз. Как-то он праздновал свой день рождения у нас в Союзе писателей. Это было чудо! Представьте себе, выходит на сцену старичок, 95-ти лет, а в руках у него мешок с книгами, и говорит: «Я отчитаюсь перед Союзом писателей. Вот эту книгу я в 1924-м году издал, вот это — первый букварь, вот это — первая книга стихов, вышла в 1927-м году, вот это сборник прозы, вышел в 1930-м году, вот за эту книгу меня посадили, вот за эту книгу мне дали орден и т.д.». Не поверите, целый мешок книг представил! Вот он, какой человек! Настоящий, духовный, высокой любви к России. Обучал молодых ребят, культуре, православию. Я, честно говоря, такого человека, да еще в таком почтенном возрасте и при этом буквально сияющего, не видел. Я хорошо помню выступление Сивцева на пленуме, он сказал: «Я до 3-го класса не знал ни одного русского слова, читал по-якутски Пушкина, и был уверен, что Пушкин — абсолютно якутский писатель. Он говорит то, что говорит мой дедушка, он учит тому, чему учит мой дедушка». Интересное вхождение в национальную жизнь Пушкина.
Николай Лугинов: Сивцев не дожил 3-х месяцев до 99 лет. Он собирался встретить столетие, планировал какие-то книги издавать. Уникальная личность, он посвятил последние годы жизни служению церкви. Он редактировал новый перевод Библии на якутском языке. Когда Путин к нам приезжал, служба была на русском и якутском языках. Очень интересно было слушать мелодику службы на якутском. Некое таинство за этим ощущалось.
Я вот о чем еще хотел бы сказать. Как человек далекий от тонких ощущений, по первому образованию был математик, теперь прозаик, я не сразу понял, почему зайдя в этот зал, я так заволновался? Что такое? Вы знаете, существует видимый мир, но есть невидимый мир, и я как будто прочувствовал, что сегодня на наше собрание собралось множество невидимых личностей. И волнение буквально поднялось во мне. Я думаю, что герои книги Жиганова «Русские в Шанхае» может быть, незримо присутствуют тут. Я почти физически ощущаю сейчас волнения, страдания ни в чем не повинных людей, чьи годы жизни пришлись на такое трудное для России время, когда судьба выплеснула их на эту землю. Людям последующих поколений трудно понять и представить эти события, когда катаклизмы 20-х годов прошлись катком по судьбам людей. В течение последних лет я занимаюсь этой проблемой: судьбой государства и судьбой личности. И судьба государства обязательно отзывается так или иначе на судьбах отдельных людей, отзывается на судьбах тех мальчиков и девочек которые и сегодня живут в Шанхае. В человеке главное духовное, а мир на первое место ставил и ставит материальное. Но материальное в жизни преходяще. Именно от духовного начала зависит ощущение добра и зла, ощущение счастья и несчастья, поэтому только национальная, культурная принадлежность является главнейшей в судьбе маленького человека, который подрастает в Шанхае. Я очень рад нашей встрече. Спасибо Михаил за ваши старания, за теплый прием. В этом просвечивается ваша позиция, позиция памяти поколений. И долгими зимними вечерами там, в России, мы будем вспоминать о вас и о судьбах тех, кто незримо присутствовал в этом зале.
(Аплодисменты).
Валерий Ганичев: (листая альбом Жиганова) Какой замечательный альбом! Храните его как зеницу ока! В России вышло немало публикаций о русской эмиграции в Харбине, но для меня явилось неожиданностью, что и в Шанхае была такая мощная русская эмиграция.
Михаил Дроздов: Многие русские «харбинцы» после оккупации Маньчжурии японцами, бежали сюда, в Шанхай. Кстати именно поэтому известный харбинский литературный кружок «Чураевка», приобрел в Шанхае новое название, став «Шанхайской Чураевкой».
Валерий Ганичев: Михаил, а ваши дети говорят по-китайски или по-русски?
Михаил Дроздов: Об этом лучше может рассказать моя жена.
Александра Дроздова: У нас говорящий ребенок пока только один, дочка еще слишком мала. А вот сын сначала начал говорить на китайском. Китайский язык в плане произношения вообще проще. Судите сами, что легче сказать ребенку — «Здрав-ствуй-те» или «ни-хао», что проще «спа-си-бо» или «се-се»?
Николай Дорошенко: Пушкин первые стихи писал на французском.
Валерий Ганичев: А я не в осуждение, мне это очень интересно.
Михаил Дроздов: В Шанхае у многих молодых русских семей очень долго не было детей, а вот за последние несколько лет, года три-четыре просто какой-то демографический прорыв произошел.
Елена Родченкова: В Китае много смешанных браков?
Михаил Дроздов: Да, есть. Наиболее часта ситуация когда муж китаец, а жена русская. Как пример успешного смешанного брака могу привести присутствующую здесь Людмилу Афанасьевну Бабаскину и ее мужа Го Нина. Там действительно большая любовь. И то, что Людмила Афанасьевна не уехала из Китая в трудные годы культурной революции говорит о многом.
Валерий Ганичев: Я сейчас торжественный момент прошу запечатлеть. (Берет в руки картину). От имени делегации Союза писателей, хотел бы вручить «Русскому клубу в Шанхае» портрет Александра Сергеевича Пушкина. (Вручает картину Михаилу Дроздову. Аплодисменты).
Михаил Дроздов: Спасибо вам большое. У нас, Валерий Николаевич, есть для вас ответный подарок.
Екатерина Михайлова (Держит в руках свою картину): Валерий Николаевич, особенно приятно вручить эту мою работу именно Вам, так как вы в Киеве учились. Я сама из Киева. Я сотрудничаю с «Русским клубом», так что это подарок от всех нас и от меня лично на память о Шанхае, и о «Русском клубе».
Валерий Ганичев (говорит с украинским акцентом): Да мы же ведь украинцы ти же русские.
Екатерина Михайлова: Абсолютно! Мне очень приятно познакомиться с вами и с членами писательской делегации. Для меня это большая честь, поверьте.
Валерий Ганичев: Разрешите в присутствии мужа поцеловать вас? (Целует).
Три или четыре года назад, один писатель, выступая в Большом Кремлевском дворце, сказал: «Дорогие друзья, я передаю вам привет от Союза писателей России, от Владимира Бондаренко, Николая Дорошенко, от Ларисы Гонченко». В зале такой смех пошел. Ну, у нас, правда, есть Белов, Распутин, Проскурин. Это говорит о том, что мы единая семья. Боже мой, я так люблю украинскую мову, украинскую литературу!
Михаил Дроздов: Как видите, мы очень вас ждали, и готовились к вашему приезду. Жаль, что Распутин сегодня не пришел. Он улетел вчера вечером из Шанхая в Россию. У него очень важное событие, освящается храм в родном селе Валентина Григорьевича. Этот храм построен его стараниями. Я счастлив, что удалось вчера его увидеть и пообщаться. Тем не менее, мы рады приветствовать много других знаменитых писателей у нас в Шанхае.
У нас остается мало времени, поэтому разрешите напоследок задать еще один вопрос Леониду Ивановичу Бородину. Александр Солженицын писал: «Благословение тебе тюрьма!» Он много раз повторял, что если бы не годы, которые он провел в заключении, из него бы не вышел тот человек, который в итоге получился. Я знаю, что и у вас очень тяжелый опыт был в жизни, связанный с многолетним заключением в брежневские, андроповские и, даже, ранние горбачевские годы. Можете ли и вы, вслед за Солженицыным повторить: «Благословение тебе тюрьма»?
Леонид Бородин: Нас не убивали, нас не били, нас не морили с голоду, как это было в сталинские годы. Есть такое понятие, чисто лагерное — «придурок». «Придурками» в лагерях называли тех, кому в силу обстоятельств, как-то удалось пристроиться, например, в пекарню, в столовую, в прачечную. Вся наша лагерная литература — это литература «придурков». Солженицыну тоже повезло. Он несколько лет провел на шарашке, и только потом попал на лесоповал. Если бы лесоповал случился у него вначале его срока — он бы вряд ли выжил. Кроме этого почти всегда, даже среди самых жестоких людей, находится вдруг неожиданно кто-то, от кого можно получить поддержку или помощь. Я мог бы назвать имена людей, бывших в числе моих охранников, перед которыми я преклоняюсь. Два, три, четыре имени могу назвать. Кому-то повезло. Но есть пример Шаламова, который проклял тюрьму. Но вот он не «придурок». То, что он выжил и донес до нас весь этот ужас — это уникальный случай. Если начать вспоминать имена авторов написавших самые известные произведения о лагерях мы увидим что Дьяков, например, это полный «придурок». Гинзбург — это полный «придурок». Ну, в хорошем смысле, вы же понимаете. Пусть это слово не звучит так, как его сегодня трактуют. Я в классическом понятии о «придурках» говорю. «Придурок» — это человек, которому повезло. Это слово не несет в себе такого смысла как ссученный, завербованный, стукач. Вовсе не обязательно, хотя и это не исключено. Просто повезло, попал под хорошего начальника отряда. Всякое бывает. Вот Шаламов, другой пример, он и Солженицына не принял. Когда был опубликован «Один день Ивана Денисовича», Шаламов сказал: «Появилась еще одна фальшивка о лагерях». Это мнение Шаламова, он категорически не принял эту повесть, и они так и не нашли с Солженицыным общий язык. Шаламов остался жив, вышел на свободу случайно. Что касается меня, то, безусловно, я полностью к солженицынским словам присоединяюсь. Полностью! Мой первый срок — это школа, которой я по гроб жизни обязан. По гроб жизни! Я не знаю, какая бы сволочь из меня могла выйти, если бы я не попал в лагерь. Я был очень энергичен. Я работал директором школы. В 23 года под моим началом была школа, в которой училось полторы тысячи человек. Начальство меня любило. Я мог как угодно построить карьеру. Судьба меня хранила, потому что я попал в лагерь. Я встретился там с фантастическими людьми, зеками всех родов: власовцами, бериевскими генералами, полицаями, верующими, которые сидели по сорок лет. Представьте, по сорок лет сидели! Увидел мужество этих людей. Конечно, мне с моим жалким 6-летним сроком при них было стыдно. Вот, второй мой срок был уже лишним (смеётся). А что касается первого, действительно, я полностью согласен с Солженицыным.
Михаил Дроздов: То есть вы ощущаете свою отсидку как некий положительный опыт. Я помню, что тот же Солженицын когда его попросили подписать какое-то письмо в защиту Бродского, сказал, что если человек хочет стать национальным поэтом, ему даже полезно посидеть.
Владимир Бондаренко: Нет, он сказал: «Жаль, что не отсидел все пять лет».
Леонид Бородин: Не сидел он нисколько.
Владимир Бондаренко: Ну, в смысле, в ссылке.
Михаил Дроздов: Леонид Иванович вы сейчас продолжаете писать или все время съедает работа в журнале?
Леонид Бородин: Писать для меня, это как привычка курить.
Михаил Дроздов: Время поджимает, а мы только разговорились. Леонид Иванович, какова судьба тех людей, с которыми создавалась ваша подпольная организация ВСХСОН?
Леонид Бородин: Многие уже умерли. Другие живы, работают. Осипов в Москве. Он немножко замаргиналился, так скажем. Но очень крепок, силен духом. Я завидую его энергии. Постоянно зовет к нему приехать, встретиться. Евгений Вагин на Западе.
Михаил Дроздов: Как вы считаете, почему вам второй срок такой жестокий влепили: десять лет, плюс пять лет ссылки?
Леонид Бородин: Потому что перед этим Андропов написал в Политбюро записку о том, что главной опасностью является проявления «русизма». Эта записка Андропова сейчас опубликована. Именно «русизм», а не правозащиту он назвал главной опасностью. Вот я соответствовал такому обвинению. Со мной работала следственная бригада из шести человек. Возглавлял бригаду русский подполковник. А другие пять были представители других национальностей: литовец, грузин, латыш, белорус, и прочие. У них, в КГБ была традиция, что когда сажают диссидентов, после этого они проводят банкет в честь посадки злодея. Они нас называли злодеями. Нас не разделяли кто там за Россию, а кто против. Так вот, кагэбист, который меня брал, он же потом меня и освобождал. Он признался, что мы, хотя и провели банкет, но считали, что дело проиграли. Дело считалось проигранным, если пойманный не покаялся, если не дал показания на других. Еще, видимо, этим объясняется срок. Если бы я покаялся, возможно, и пожалели бы.
Михаил Дроздов: Огромное спасибо всем, кто принял участие в сегодняшней встрече, огромное спасибо членам делегации Союза писателей России. Мы только разговорились, поэтому надеюсь уже в неофициальной обстановке продолжим наше общение. Еще раз спасибо всем вам.
Данная стенограмма подготовлена к публикации Михаилом Дроздовым. Особая благодарность — Валентине Кругликовой за помощь в расшифровке стенограммы с аудиозаписи.
© РКШ. При частичном или полном использовании материалов ссылка на РКШ обязательна.
