Олег Лундстрем родился в год дракона. Известно, что дракон по-китайски — «Лун». Это счастливый знак, обещающий долгую и интересную жизнь. Китайцы уважительно называют Лундстрема господин Лун, а сам он гордится этим прозвищем. Как у любого человека, прожившего богатую событиями жизнь, у Олега Леонидовича в запасе немало историй и баек о людях, с которыми сводила его судьба. Некоторые из них он рассказал мне.
История Тарановского
Я вам расскажу историю Тарановского. История про то, как русский человек, аристократ из самых знаменитых дворянских родов, приехал в Шанхай. Он интересовался электроникой, как таковой, и когда кончилась война, американцы узнав, что он электронщик, взяли его работать на свою радарную станцию. А нужно заметить, что никто тогда не знал у нас, что такое радар. До самого отъезда на Родину он отработал на этой станции и тогда же познакомился с нашим послом Рощиным. Тот много расспрашивал его о радаре, Тарановский рассказывал, а посол записывал. Затем он вернулся в Советский Союз, в Свердловск. Прошло совсем немного времени, и его посадили и отправили на угольные копи, что под Карагандой. Он там добывал уголь. Условия были ужасными. Вдруг, в один прекрасный день, на перекличке ему говорят: «Тарановский. Два шага вперед. Собирай манатки, поедешь». Он спрашивает: «Куда?» — «Тебе скажут, куда». А ему бывалые арестанты рассказывали, что обычно так — берут, ведут, а потом в затылок стреляют. Он обрадовался. Чем от угольной пыли помирать, так пусть лучше убьют. Идет, никто не стреляет. Собрал свои вещи. Что такое? Стоит машина, не «черный ворон», а автомобиль. Привезли его в аэропорт, посадили в самолет, без всяких наручников. Только по бокам шли двое. А потом привезли в «шарашку». Ту самую, о которой Солженицын писал. И самое интересное, что когда Сталин умер, «шарашка» кончилась, его вытащили оттуда, дали квартиру в Москве и говорят: «Мы вас никуда не отпустим. Вы нам очень нужны». Жена к тому времени успела от него отречься. Когда же он вышел с почетом, она начала его преследовать. Наверное поэтому он быстро женился на другой и до сих пор с этой женой живет. Можно роман написать про него.
Он сейчас живет в Москве. Я отдыхал однажды, в лучшем генеральском санатории, Молоковке, под Читой. Ну конечно, вот такой (Лундстрем поднимает большой палец правой руки — М. Д.) санаторий. Я не думал, что наши генералы так отлично жили. Познакомился там с очень симпатичным заведующим медчастью. Он был хирург. И вот там у нас с ним были разговоры. Он мне говорит: «Вы знаете, строго между нами, по секрету, здесь все генеральские номера прослушиваются». Я ему: «Ну и что, подумаешь!» Он мне: «Даже просматриваются. Достаточно дырки для гвоздя…». Вернувшись в Москву, говорю Тарановскому: «Твоя деятельность уже до Молоковки дошла». Он мне: «Не гвоздя достаточно, а булавки достаточно, чтоб просмотреть». Поправил. И рассказал, чем занимался на «шарашке». Когда его туда привезли, то сказали: «Ты работал на радарной станции. Знаешь электронику. Вот скажи нам, можно ли сделать прибор чтобы узнать, кто говорит по телефону-автомату». Он говорит: «Запросто. Нужно собрать картотеку голосов». Узнаете? Ведь это сюжет романа А. Солженицына «В круге первом»!
Он сам про себя говорит, что его биография — это «пути господни неисповедимы». Его род известен еще со времен Иоанна III. Он старейший аристократ, которого только можно найти по крови и полезнейший человек оказался для Советского Союза и современной России. Он жуткий противник, между прочим я тоже, так называемых рыночных отношений в их нынешнем варианте. На самом деле никаких рыночных отношений нет. Когда он слышит по телевизору про рыночные отношения, то говорит: «Ну, врите последний год». — «Почему?» — «Интернет не даст. В будущий год Интернет залезет во все постели, поэтому вопрос о том кто кому изменил, стоять вообще не будет. Нажал кнопку в Интернете и сразу все ясно». Вот такой человек жив, здоров. А почему он считает, что «пути господни неисповедимы»? Бывший арестант, а теперь в ФСБ его сделали почетным… Везде он почетный. Ирония судьбы, и в ФСБ работает, и, одновременно, является председателем Дворянского собрания. Его все время растаскивают по различным мероприятиям. Все ему кланяются.
Я не сторонний наблюдатель. Поэтому всем потомкам тех отцов и дедов, которые наверняка меня знали по 30-40 годам, и вам, ныне живущим в Шанхае русским людям, я хочу сказать, что я, старый шанхаец, смотрю на них и на вас как на земляков и желаю успехов и счастья.
История Похетонова
Председатель РКШ М. Дроздов беседует с О.Л. Лундстремом
А вот история моего дядьки. Он был муж младшей сестры моей матери. Его отец — главный инженер Путиловского завода, крупнейшего завода при царской власти. Отца посылали в те времена, задолго до революции, в Америку обмениваться опытом. И вот когда дядька выбирал свой жизненный путь, возник вопрос — куда идти? Можно было пойти по пути отца — стать химиком. А он, как рассказывал, в то время начитался Жюля Верна, поэтому решил идти во флот. Родители были не против. А флот — это не то что армия, там много специальных технических, чисто флотских дисциплин. Он с этим справился на отлично. И вот у них был дипломный проект — путешествие из Санкт-Петербурга во Владивосток, по морскому пути, через Суэцкий канал и Индийский Океан. Когда же он добрался до Владивостока, а это путешествие почти год заняло, то их встретил атаман Семенов с «Боже царя храни». Узнав, что он говорит по-английски, Семенов взял моего дядьку вестовым себе. Но когда тот увидел, чем занимается Семенов, как он без суда и следствия рубит головы, то подумал, что нужно как-то спасаться. А его невеста как раз жила у нас в Манчжурии, и вот он, в одну прекрасную ночь, бежал туда, и прибыл к нам, как снег на голову.
Документов нет. Тогда ему посоветовали пойти к китайцам с любым документом и попросить китайское гражданство. Он пошел, ему тут же дали китайский паспорт. Его фамилия Похетонов, а в документах записали как По-хэ-то-но-фу. Он пошел тогда устраиваться на КВЖД на лесопильный завод, что в Тигровой пади, при польской концессии Скидельского. Он работал там долго. Сначала устроился перебивать столбы с верст на километры. Его заметили, говорят: «Ты интеллигентный человек. Залезай на паровоз, мы тебя сделаем машинистом. Сначала поработаешь кочегаром, будешь в топку бросать дрова, потом помощником машиниста, а потом машинистом». Вот так он в концессии Скидельского дорос до машиниста паровоза. Но когда запахло японцами, стало понятно — создается ось фашистская. Тогда он бросился в Шанхай. Это было еще до того, как мы туда приехали. По прибытию в Шанхай он искал работу по объявлениям, и вот совершенно случайно на улице встретил знакомого читинца с чешским паспортом по фамилии Писаревский.
— Что ты здесь делаешь?
— Да вот, приехал устраиваться на работу. Говорят, тут можно ее найти.
— Да что значит можно, приходи к нам.
— А ты где работаешь?
— Я работаю в компании по заказам завода «Шкода.
— Какое у тебя образование?
— Гардемарин. Морской офицер.
— А ты с паровыми котлами имел дело?
— А как же, я дипломированный машинист на паровозе. Правда, я котел знаю только на уровне паровоза.
— А тебе больше ничего и не надо. Едешь ставить котел!
Взял его за руку и привел к директору компании. Вот, говорит, это приехал мой старый знакомый инженер Похетонов. Специалист по паровым котлам. Тот только хотел запротестовать, как Писаревский ему на ногу наступил, да еще надавил, чтобы тот молчал. Директор был очень рад, что у него появился такой специалист. Они вышли. Похетонов говорит: «Ведь я не инженер», а тот ему: «Вот я сейчас тебе дам чертежи, иди домой, разберись в них, через три дня приходи, а я тебе помогу». Вернувшись домой, он как открыл чертежи, так ужаснулся. Топка, как весь «Мажэстик боллрум»! Он сел и аж слезы потекли. Не хотелось терять такую хорошую работу. Но решил честно сказать другу, что придется отказаться. Тот говорит: «Ты — начальник строительства. Приедешь, а твой заместитель — китаец Хо, этих котлов уже десять построил. Ходи, на него смотри и молчи. Он будет думать что ты его проверяешь и будет еще лучше работать. А принимать котел приеду я с комиссией». Так и построили первый котел. Китаец Хо оказался просто гением, дядька за ним по пятам ходил. А второй котел уже сам ставил.
Вот однажды Писаревский ему говорит: «Мы живем в Шанхае — европейский город, а ты человек с европейским лицом и вдруг — китайский гражданин. Я переговорю с послом и выхлопотаю тебе чешское гражданство». Так и сделали. Вдруг — война. Приезжает новый посол фашистский и объявляет: «Всем служащим необходимо явиться и поставить печать немецкого протектората». Все до одного чехи пришли. Не пришел только пан Похетонов и пан Писаревский — русские по национальности. Они сказали: «Мы лучше будем голодать, но к немцам не пойдем». Тут как раз приезжает новый директор. Дядька был готов к тому, что не сегодня, так завтра его уволят. Проходит день, неделя, месяц, год — ни его, ни Писаревского не увольняют. Писаревский был коммерческий директор, он всех заказчиков держал в руках, а Похетонов — главный инженер. Постепенно все чехи видят, что директор, этот немец фашистский, имеет дела только с Похетоновым и Писаревским! А когда было покушение на Гитлера, дядька, зайдя в его кабинет, услышал: «Пан Похетонов, когда же закончится этот позор немецкой нации!» Уже потом оказалось, что директор был антифашистом. А там не разобрались, нужно было быстро найти специалиста, знающего английский язык, вот его и отправили в Шанхай.
Когда кончилась война, приехал чешский посол и консул. Они собрали всех чехов и говорят: «К вашему стыду, мы должны отметить, что настоящими чехами оказались пан Похетонов и пан Писаревский». Это — быль.
Шанхай, 25 августа 2001 г.
