Творческая жизнь русского Китая в 1930–40-е гг. была насыщенной и плодотворной. Во многих городах расселения существовали десятки литературных кружков и обществ, работали издательства, выходили газеты. Здесь жили и творили талантливые поэты и писатели, такие как Ларисса Андерсен, Давид Бурлюк, Александр Вертинский, Евгений Замятин, Наталья Ильина, Венедикт Март, Арсений Несмелов, Валерий Перелешин, Марианна Колосова, Виктория Янковская, Александра Паркау и другие.
Шанхай был в культурном отношении городом своеобразным. Здесь культура и литература не рассматривались всерьез, так как это был и есть город деловой, финансовый и экономический. В лучшем случае, культурные мероприятия смотрелись лишь как средство развлечения живших за пределами «культурного мира» европейцев. Все изменилось с приходом в город русских переселенческих волн, особенно в конце 1920-х – начале 1930-х годов. Русские внесли в жизнь Желтого раскаленного Вавилона движение творческой энергии и небывалого энтузиазма.
.
Пускай мои стихи не создадут эпохи,
В них нет ни новых форм, ни жгучих откровений;
Я собрала печаль, мечты, сомненья, вздохи
Трагично гибнущих со мною поколений.
Всех тех, кто воспринял в своеобразной раме
Культуры попранной развенчанное слово
И выброшен со мной бурлящими волнами
В мертвеющую гладь недвижного былого…
В нем только те слова и те переживанья,
Что в городах родных, среди родных просторов
Вобрали с воздухом мы в детское сознанье
В журчаньи медленном обычных разговоров…
Александра Паркау «Огонь неугасимый»
Многие литературно-театральные кружки носили названия дней недели, по дню периодических еженедельных собраний. Так, в Шанхае появилось и действовало Содружество художников, писателей, музыкантов и артистов «Понедельник»; существовало, основанное Русским Общественным Собранием, общество «Вторник»; клуб развлечений ХЛАМ собирался в среду и иногда именовался «Среда»; имелся Литературно-художественный кружок «Четверг», а также знаменитая «Шанхайская Чураевка» (или просто «Пятница»), объединившая поэтов.
Что же до состояния эмигрантской литературы того времени, то Юрий Терапиано в эмигрантском журнале «Числа» ((Числа. Сб. Париж, 1930-1934. Кн. 1-10. «Падение общего тонуса жизни, своеобразная апология смерти всегда была показательна для декаданса. …И рядом с этим — усталость и пресыщенность жизнью. Бессмысленность собственной жизни транспонирована в бессмыслие самой жизни, неверие в оправданность своего бытия создает философию неверия. Но как все это далеко от страстного богоборчества Достоевского и от его вызова «стенке». Там — напряженность искания, здесь — обреченность потери». Цит. по: А.Л. Бем – Числа. [prev. in:] Руль, 30 июля 1931, No 3244. Режим доступа: http://www.mochola.org/russiaabroad/encyclopaedia)) писал об отрыве русских дальневосточников от литературной жизни Запада, отмечая при этом, что на Дальнем Востоке было много талантливых людей. Тогда же, при составлении общеэмигрантского сборника русских писателей и поэтов написали: «Данные о дальневосточных поэтах отсутствуют». «И данные эти не могли не отсутствовать. Молодежь, начавшая писать в конце 1920-х гг., была застенчива… Вообще же, как правило, эти юные аспиранты просто не чувствовали себя достаточно сильными, чтобы выступить перед Парижем «развернутым фронтом». ((Цит. по: Ю. Крузенштерн-Петерец. Чураевский питомник (О дальневосточных поэтах) // Возрождение (La Renaissance): ежемес. лит.-полит.журн. – 1968. – Дек. (№ 204). – С.45-70. — Ссылка по: Хисамутдинов А.А. Российская эмиграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Южной Америке. Биобиблиографический словарь. – Владивосток, Из-во ДВГУ, 2000. – С.173.))
Содружество «Понедельник» организовалось осенью 1929 года и очень быстро привлекло к себе широкое внимание культурных кругов русской эмиграции, с каждым днем желающих вступить в него становилось все больше. Еженедельные встречи сделали Содружество к концу 1929 г. уже весьма солидной организацией. Численность ее достигла 20-30 постоянных членов. Первым председателем Содружества стал литератор М.В.Щербаков, благодаря которому за 4 года кружковая работа поднялась на большую литературную высоту. Программа деятельности «понедельниковцев» и серьезные цели превратили молодых литераторов Шанхая (по существующим тогда меркам) в весьма приличных работников литературного труда. В Содружество «Понедельник» могли входить исключительно лица, имевшие известный литературный стаж и представившие свои печатные труды в виде книг, статей и т.д. Для Павла Северного это не представляло труда.
Первой зафиксированной в периодике датой участия П.Северного в заседаниях «Понедельника» стала осень 1929 года, то есть как раз время учреждения этого литературно-художе¬ственного объединения. На пе¬р¬вом своем «Понедельнике» он читал отрывок из своей пьесы «Тургеневская сказка» (в дальнейшем он переработает эту пьесу до повести). Темой ее послужило последнее пребывание И.С. Тургенева в России, в имении своих друзей перед окончательным отъ¬ездом за границу в 1881 г.
«Соединяя историческую канву с творческим вымыслом, — писал критик, — автору удалось нарисовать, со свойственной ему теплотой, серию глубоко трогающих картин, в которых рядом с живым образом великого русского писателя встают его друзья, послужившие прототипами для «Дворянского Гнезда» и «Первой Любви». ((Слово, 25 декабря 1929 г. – С.5.))
На следующем заседании «Понедельников», уже в начале 1930 г., Павел Северный прочел свою драму «Элегия Калинникова». «Тема пьесы, — писал журналист, — очень актуальна: красивая русская женщина, потеряв мужа и сына в СССР, попадает в Берлин и со злобы и отчаяния превращается в кокотку высшего полета, несколько богатейших берлинцев покорены непонятным для них обаянием, исходящим от этой женщины. Один из них стреляется, но женщина начинает искренне любить другого, жертвует собой для сохранения его семьи». ((Слово, 1 января 1930 г. – С.20.))
Молодой литератор Северный был весьма профессиональным чтецом. После чтения своих произведений в последний час заседания Содружества обычно предлагалось прочесть одно произведение по собственному выбору (т.е. чужие стихи или прозу). «С не меньшим успехом П.Северный, — писал критик, — прочел одно из последних стихотворений Эммы Трахтенберг, полное характерной для молодой поэтессы интимности и углубленности». ((Там же))
Ядро Содружества считало необходимым готовить и читать доклады на литературоведческие темы, разбирать статьи из литературных сборников, выходящих в Европе, обсуждать проблемы современной литературы. Тон серьезного образования в литработе задавал председатель, талантливый шанхайский писатель и литератор Михаил Щербаков. Подобно многим русским литераторам Дальнего Востока, он не был профессиональным писателем, по образованию был физиком, по профессии – военным летчиком, много знал из жизни Сибири и Крайнего Севера, был влюблен в море и в людей моря: много писал о жизни рыбаков и моряков. Любимой темой была тема противостояния стихии и человека. Безусловно, его можно назвать самым эрудированным и серьезным учителем в составе Содружества. Так, именно ему принадлежит заслуга придания работе «Понедельника» серьезного направления, назовем несколько его докладов: «О ритмике русского стиха и ее новейших исследованиях (работа Андрея Белого и его кружковцев)», «Три месяца работы «Понедельника», «Чего не хватает литературе Дальнего Востока». Читал М. Щербаков на заседаниях и отрывки из своих произведений: «Китай недвижный», «Шанхайские миниатюры» и другие.
В начале 1930 года Щербаков в краткой речи определил будущие планы и задачи этого литературно-художественного объединения: «…К сожалению, писатели и поэты по сравнению с работающими в других областях искусства никогда не имели необходимой школы и техники. Каждый начинающий поэт и писатель был предоставлен исключительно своему художественному чутью, должен был доходить до всех секретов своего мастерства собственным умом и собственными неудачами. Мало того, — лишь в самый последний период до войны на русском языке появились работы, касающиеся вопроса стихотворной техники и чистой эстетики, но она разбирала лишь произведения уже печатающихся авторов, и притом часто грешила близорукостью и «освободительной» тенденциозностью.
Мне кажется, что одной из первых задач «Понедельников» должно быть именно расширение художественного кругозора своих членов, по возможности, во всех областях искусства и всеми возможными путями.
Вместе с тем «Понедельники» должны попытаться создать здесь ту русскую литературную критику, которая пока на эмигрантском Дальнем Востоке не существует. Путь для этого – всесторонне обсуждение тех произведений, которые читаются на наших вечерах. Желательно, чтобы в нем принимали участие не только наши члены, но и наши гости, так как лишь из столкновения мнений рождается полное освещение вопроса.
Судьба занесла нас в Китай, страну с удивительной древней культурой и своеобразным художественным гением, страну вообще еще мало изученную и понятую на Западе. И поэтому я считаю, что нашим прямым долгом перед родной литературой является попытка возможно полнее отразить в своих произведениях духовный и внешне-бытовой облик Китая. И мне кажется, что если нашим «Понедельникам» удастся хоть отчасти выполнить намеченную только что программу, то мы с гордостью сможем сказать, что и мы принесли свой кирпичик на построение местами осыпавшегося, но отнюдь не развалившегося храма Великой Русской Культуры!» ((На заседании «Понедельника» 5 января 1930 г. // Слово, 24 января 1930 г. – С.4.)) Работу «Понедельника» освещали две наиболее популярные русские газеты («Шанхайская Заря» и «Слово») и этим путем Содружество могло держать русское общество в курсе своей работы.
На одном из январских заседаний 1930 г., это заседание было посвящено П.Северному, именинник читал отрывок из своей повести «Призраки опийных снов», а М.Щербаков – часть своих «Шанхайских миниатюр». «Собрание приветствовало П.Северного, — сообщалось в газете, — по случаю 10-летия, исполнившегося со времени выпуска 1-й книги его произведений». ((Слово, 15 января 1930 г. – С.9.)) Значит, первая самостоятельная книга писателя датировалась 1919-1920 годом.
На следующем заседании «Понедельников» П.Северный дочитывает свою «Тургеневскую сказку». «Пьеса Павла Северного, — писала газета, — не только блестяще выполнена со стороны сценической эффектности и красоты, но в то же время интересна по замыслу и актуальности, показывая столкновение русской «тургеневской» женщины прежнего типа и духовного склада с новой [женщиной], чьи «глаза не благословил при рождении Христос» и чье приближение смутно предчувствовал и боялся, судя по письмам, И.С. Тургенев. Собрание прослушало «Тургеневскую Сказку» с напряженным вниманием и затем долго обсуждало ее содержание». М.Щербаков прочел отрывок из своего фантастического романа «Бунт Машин», как опыт обоснования эстетического мировоззрения, а П.Северный продекламировал часть поэмы М.Спургота «Индульгенция Сатаны». ((Слово, 23 января 1930 г. – С.4.))
На февральском заседании Содружества Председатель сообщил, что возникла мысль об издании своего литературно-художественного журнала, который должен называться «Понедельник». «Следом, — писала газета, — член правления Содружества П.А.Северный, уезжающий в Харбин, прочел свою драму «Потомок Ли-Хун-Чанга», принятую очень тепло. Интересная по замыслу, драма П.А.Северного благодаря своей красочности и напряженности действия, должна быть на сцене очень эффектной, т.к. и в читке захватывает слушателей. В ходе прощания председатель Щербаков и секретарь Содружества Н.К.Соколовский сказали речи. М.Щербаков и Н.Н.Янковская прочли стихотворения, посвященные П.А.Северному». ((«Понедельники» 10 февраля 1930 г. // Слово, 12 февраля 1930 г. – С.5.)) В сентябре 1930 г. вышел первый журнальный сборник «Понедельник», критик писал о нем так: «Претенциозное заглавие предисловия «Наш лик» искупается содержанием. Эта книга, вышедшая в Шанхае после такого длительного перерыва (имеются в виду книги на русском языке) заслуживает всяческого внимания и должна быть у каждого, кому дорого русское слово на чужбине и у кого жив интерес к русскому творчеству. Беллетристический отдел представлен многими талантливыми работами… Павел Северный также представлен в отрывке, на сей раз из повести «Бронзовые боги». Отрывок озаглавлен «Молитвы серых лам»…». ((«Понедельник» // Шанхайская Заря, 21 сентября 1930 г. – С. 15.))
В период с 1930 по 1935 гг. вышло 5 сборников произведений писателей и поэтов под названием «Понедельник». За это время определилось ответственное ядро журнала, стало ясно, кто свои, кто попутчики, а кто просто так — для имени. Здесь были опубликованы произведения Всеволода Иванова, Арсения Несмелова и других, живущих в Харбине и Шанхае писателей. В 1933 г. общая численность членов Содружества в Шанхае достигла 45 человек. Среди них было 11 членов-кор¬респондентов, живущих в других городах и странах — в Харбине, Корее, Монголии, Франции, Италии, США, Бразилии и других местах. Остальные 34 человека, проживающие в Шанхае, являлись официальными членами Содружества. В 1934 г. писатель И.А.Бунин установил прямую связь с Содружеством и стал Почетным Председате¬лем этого объединения. ((Шанхайская Заря. – 1933. – 1 октября. – С.13; там же. – 1933. – 18 октября. – С.4; там же. – 1933. – 07 ноября. – С. 4; там же. – 1934. – 07 декабря. – С.3; там же. – 1935. – 01 января. – С.15; Слово. – 1938. – 26 октября. – С.4))
В феврале и марте 1934 г. Павел Северный читает на заседании «Понедельника» и в Еврейском клубе рассказы о Пушкине. Это были небольшие отрывки из будущей книги «Косая Мадонна». «Особенное настроение рассказом «Дуэль Пушкина», — писал журналист, — внес автор его, драматург Павел Северный. Автор пытался дать психологический рисунок переживаний великого поэта в ночь перед его роковой дуэлью с Дантесом. Артистическая читка автора и художественная ценность рассказа произвели большое впечатление». ((На «Понедельнике» // Шанхайская Заря, 7 февраля 1934 г. – С.5; Удачный вечер в Еврейском клубе // Шанхайская Заря, 19 марта 1934 г. — С.4.))
Обстановка в Содружестве была серьезной и сосредоточенной, и в отличие от других подобного рода кружков отличалась строгой дисциплиной. Литераторы старшего поколения если не управляли, то, по крайней мере, направляли творчество молодых членов Содружества, заставляя их размышлять и работать по «уже намеченному курсу» и придерживаться старых традиций. ((Понедельники // Слово, 12 января 1930. – С. 15.)) По возрасту П. Северный был ровесником М.Щербакова, считался достаточно маститым писателем. Поэтому к нему предъявлялись гораздо более строгие требования, нежели к молодым литераторам.
Как в области русской культуры, так и русского искусства, понедельниковцы стремились подобрать характерную национальную нить русских традиций, опутанную и спутанную революцией. «В этом отношении, — считали они, — мы консерваторы, если считать консерватизмом стремление идти в области искусства путем эволюции, а не революции. Это отнюдь не значит, что члены Содружества в своем творчестве отказываются от новых приемов и пополнения новых средств изобразительности, — содружники не хотят только терять родные идеалы, подвергаясь денационализации. И если такова обстановка, под влиянием которой мы находимся, — то пусть живая влага извечных родников Востока вскормит культурный мир, а не дыханье механического Запада, где человек с большой буквы стал только машиной». ((Шанхайская Заря, 29 сентября 1933 г. — С.5.))
В содружество «Понедельник» входили также художники: В.А.Засыпкин, М.А.Кичигин, К.А.Батурин, поэтесса Н.Н.Янковская, художница С.Мосцепан, журналисты Н.Н. и А.А. Иваницкие, литератор П.А. Северный, поэты Арк. Пантелеев и Н.Светлов, поэтессы Анна Дальняя и И.В.Фрюауф, Д.А.Петрухин, писатель А.Д. Ненцинский и другие. ((Ван Чжичэн. Русская эмиграция в Шанхае. М., Русский путь, 2008. — С. 606-607))
С наступлением летнего времени «Понедельник» обычно прекращал работу, свертываясь до начала осени, но летом 1933 года группа шанхайских писателей (среди которых уже был и Павел Северный), то есть восемь членов Содружества, усиленно работали над коллективным авантюрным романом под названием «Тайна Бабблинг Вэлл Род». ((Стронин, Борис. Тайна Бабблинг Вэлл Род. Детективный роман. – Шанхай, Слово, 1937. – 159 с. 14 глав)) «Конечно, к этому произведению нельзя подходить как к серьезной литературной работе, — говорил Председатель Содружества М.В.Щербаков, — т.к. это был опыт написания коллективного романа без заранее разработанного плана, но, во всяком случае, во время его написания была проделана большая работа и, кроме того, она, несомненно, спаяла членов и заполнила мертвый летний сезон». Выпуск этого романа принес участникам приличный гонорар, что в условиях финансового кризиса было очень кстати.
«Не считая себя вполне удовлетворенным проделанной Содружеством работой, — комментировал М.В. Щербаков, — укажем, что это зависело, главным образом, во-первых, от прервавших деятельность событий 1931 года (военные действия японцев), остановивших выпуск нашего альманаха и, во-вторых, перерывом связи с Харбином. С другой стороны, — Содружество дает возможность членам внимательно следить за литературной жизнью Запада, главным образом, за жизнью приблизительно аналогичного нам так называемого издания молодых авторов «Числа», что убедило нас в правильности занятой нами общей позиции». ((Шанхайская Заря, 29 сентября 1933 г. – С.5.))
Работа Содружества велась на протяжении нескольких лет. Руководители содружества М.В.Щербаков, В.С.Валь и др., тщательно готовились к каждому выступлению «перед широкой публикой»: программы были удачно скомпонованы, разнообразны, не утомительны, интересны, от начала и до конца хорошо выполнены. «Была, что самое главное, — писал критик, — воспроизведена атмосфера дружественной серьезности, хорошая, бодрящая атмосфера. Сразу чувствовалось, что у «Понедельника» есть свои традиции, есть руководящая десница, что собираются люди здесь для серьезной налаженной уже работы и преисполнены лучших намерений. Около «Понедельника» собралась группа востоковедов, которая хочет широко развернуть рамки своего общения с читательской массой. За последние годы «Понедельник» вырос, возмужал, набрался здоровых соков, научился заставлять с собой считаться. Нам больше всего понравилась та строгость и то чувство собственного достоинства, которые были явлены распорядителями в делах этого содружества. Может быть, этот консерватизм и не удовлетворит до конца молодые силы, зеленые всходы, которым, может быть, несколько холодно в среде местных мэтров. Но оставим мэтрам быть мэтрами, а молодежь, если ей в «Понедельнике» холодновато, может объединяться самостоятельно, что и проделала «Чураевка», о которой мы на днях с умилением писали и работу которой искренне приветствовали. Там все проще, непосредственнее, непринужденнее. Но есть своя прелесть в том, что в «Понедельнике» атмосфера холодновата, нравы строже, дисциплина тверже, старшим предоставлено если не командовать, то руководить работой младших, заставляя считаться с намеченной «генеральной линией» и с установившимися уже традициями». ((Л.Арнольдов. На «Понедельнике» // Шанхайская Заря, 18 октября 1933 г. — С.4.))
