Русский клуб в Шанхае

Традиция проведения концертов камерной музыки зародилась в 30–40-х годах прошлого века по инициативе русского композитора, профессора Шанхайской филармонии Сергея Аксакова – одного из представителей выдающейся плеяды русских музыкантов в Шанхае. В статье «Неизвестный Аксаков» наш постоянный автор, кандидат исторических наук Лариса Черникова рассказывает о жизни и творчестве знаменитого русского «шанхайца» С. С. Аксакова.

Посчастливилось отыскать следы Русского Архива в Шанхае (Архив русской эмиграции в Китае), исследованием которого последний год и занимаюсь. По просьбе известной уфимской энтузиастки, краеведа-исследователя, директора Шаляпинского Центра в г. Уфе Г. А. Бельской я начала также поиски материалов о потомке знаменитой Аксаковской семьи — композиторе Сергее Сергеевиче Аксакове, правнуке нашего земляка Сергея Тимофеевича Аксакова. Не претендуя на полноту сведений, попытаюсь обобщить все, что удалось найти об этом замечательном человеке, талантливом искусствоведе и педагоге, музыканте и композиторе, имя которого в нашей стране несправедливо забыто.

Впервые имя Сергея Сергеевича Аксакова широкой советской аудитории стало известно в 1962 г. после выхода статьи, напечатанной в альманахе «Волга» в связи с розысками потомков С. Т. Аксакова.¹ Несмотря на принадлежность к знаменитой семье Аксаковых, элемент подозрительности и недоверия к этому последнему представителю рода славянофильской семьи в связи с длительным пребыванием в эмиграции в Китае (сначала в Харбине, затем в Шанхае) все же сохранялся. То обстоятельство, что С. С. Аксаков после возвращения на Родину не имел права проживать ни в Москве, ни в Ленинграде (местом жительства для него был определен Минск) доказывает, что власти весьма бдительно следили за всеми «перемещенными лицами», невзирая на то, что последние искренно и честно трудились на благо родной страны, добровольно вернулись из эмиграции.

Однако талант и самоотверженная любовь к Отечеству не могли быть не замечены и когда в 1961 г. С. С. Аксакову исполнилось 70 лет, Минское отделение Союза Композиторов СССР (членом которого С. С. Аксаков стал вскоре после возвращения) и общественность Минска широко отметили это событие.² По сути, в СССР Аксаков прожил всего 14 лет (он умер в 1968 г.). После смерти композитора в «Литературной газете» вышла маленькая заметка-некролог С. Машинского «С. С. Аксаков», в которой был описан жизненный путь и творчество, но все же основное внимание было уделено родству с семьей Аксаковых. Вновь эмигрантский (38-летний!) отрезок жизни и творчества С. С. Аксакова был обойден молчанием.³

В 1991 г. вышла замечательная книга уфимских краеведов Гудковых «С. Т. Аксаков — семья и окружение», в которой несколько страниц было посвящено С. С. Аксакову и его семье.⁴ В 1999 г. благодаря книге известного исследователя русской эмиграции Г. Мелихова «Китайские гастроли. Неизвестные страницы жизни Ф. И. Шаляпина и А. Н. Вертинского» впервые в нашей стране увидела свет знаменитая рецензия С. С. Аксакова-музыковеда на творчество Федора Шаляпина. В этой рецензии, напечатанной в 1936 г. в эмигрантских газетах «Шанхайская Заря», «Слово» и «Заря», с большим талантом и музыкальным чутьем был проанализирован творческий путь и особенности музыкальных исканий Ф. И. Шаляпина. Сам Шаляпин был благодарен рецензенту за глубокое понимание и проникновенное чувствование его театрально-вокальных реформаций.⁵

Что касается «Музыкального энциклопедического словаря», вышедшего в Москве в 1991 г., имя С. С. Аксакова там отсутствует. Конечно, мы понимаем, что за короткие 14 лет жизни в СССР композитор, чей возраст уже клонился к творческому закату (он приехал в Минск в 64 года), возможно, уже не мог создать шедевры мировой величины. Пик его творчества пришелся именно на эмигрантское время, но произведения, созданные в эмиграции, были не нужны на Родине — лирико-драматические произведения Аксакова с утонченной мелодией были мало востребованы, не исполнялись для широкой аудитории, мало отвечали советскому образу жизни. Именно это обстоятельство (возраст и годы в эмиграции), полагаем, не позволили по-настоящему развернуться таланту С. С. Аксакова на родине, куда он так стремился вернуться всю свою сознательную жизнь… Все же работа в Архиве русской эмиграции позволила приоткрыть малоизвестные страницы жизни и творчества последнего потомка знаменитой семьи Аксаковых.

Сергей Сергеевич Аксаков родился 24 декабря 1890 г. в Самаре, в семье внука С. Т. Аксакова Сергея Григорьевича Аксакова. Чтобы лучше представить себе родственные связи семьи Аксаковых, рассмотрим их генеалогическое древо:

		Константин Сергеевич (1817-1860)
		Вера Сергеевна (1819-1864)		Ольга Григорьевна (1848-1921)		Мария Сергеевна (1885-?)
С. Т. Аксаков (1791-1859) + О. С. Заплатина (1793-1878)	»»»	Григорий Сергеевич (1820-1891) + С. А. Шишкова (1848-1883)	»»»	Сергей Григорьевич (1861-1910) + С. И. Свешникова	»»»	Елизавета Сергеевна (1887-1894)
		Ольга Сергеевна (1821-1861)		Наталья Григорьевна (?-1886)		Константин Сергеевич (1888-?)
		Иван Сергеевич (1823-1886)		Константин Григорьевич (1864-?)		Сергей Сергеевич Аксаков (24.12.1890 — 4.09.1968)
		Михаил Сергеевич (1824-1840)
		Надежда Сергеевна (1829-1869)
		Любовь Сергеевна (1830-1867)
		Анна Сергеевна (1831-? )
		Марья Сергеевна (1831-1906)
		Софья Сергеевна (1835-1885)

Как видно из таблицы, из многочисленной семьи Аксаковых семейный род продолжился лишь по линии Григория Сергеевича Аксакова.⁶

Согласно семейной традиции, хотя все дети независимо от пола получали замечательное домашнее образование, мужское поколение Аксаковых обязано было пройти еще дополнительную юридическо-правоведческую подготовку. Сыновья С. Т. Аксакова (а позже и внуки) в 14-15-летнем возрасте обычно определялись в Училище правоведения в Петербурге (высшее учебное заведение для детей дворян). Это Училище закончили сыновья писателя Григорий и Иван, в нем учился Михаил. Обычно после окончания все выпускники определялись на государственную службу.

Внук писателя, Сергей Григорьевич Аксаков (отец маленького Сергея Сергеевича), также имел юридическое образование и находился на земской и государственной службе, хотя и рангом пониже своего родителя (служившего на губернаторских должностях). Сергей Григорьевич служил в земском отделе, затем комиссаром по крестьянским делам в годы проведения крестьянской реформы в Варшавской губернии (1888 г.), был земским уездным начальником в Бузулуке (1891 г.).⁷ Семья владела землями в Самарской губернии. Именно в Самаре в 1890 г. родился четвертый ребенок Сергея Григорьевича, названный в честь знаменитого прадеда.

Принадлежность к семье Аксаковых уже с рождения придавала определенный статус и одновременно заставляла нести ответственность за родовое имя. Забегая вперед, скажем, что в 1934 г. в эмигрантской газете «Шанхайская Заря» была напечатана огромная (на разворот) статья «Предсказание славянофила И. Аксакова о социальной революции в России 50 лет тому назад» за подписью «Русский». Полагаем, что автором статьи был (или предоставил материалы для нее) С. С. Аксаков. Однако родовая дворянская щепетильность требовала сохранить инкогнито автора. В статье косвенным образом были подняты так волновавшие русскую эмиграцию в Зарубежье вопросы «Почему?» [произошла социальная революция 1917 года] и «За что?» [мы пострадали]. Надо отметить, что к середине 1930-х годов русская эмиграция давно уже отказалась от планов насильственного восстановления свергнутой власти и на фоне экономических успехов молодого СССР с горечью должна была признать: Бог (Судьба?) не покарал безбожников и разрушителей легитимной власти в России, он допустил, чтобы «лучшая часть российского общества» была выдворена из страны и жила в изгнании, а значит, существуют и существовали более глубокие, глубинные причины социальных противоречий, октябрьского переворота, скрытые в российском обществе до поры до времени. Статья «Предсказание…» частью давала ответы на многие из этих вопросов, объясняла ошибки государственной власти и показывала несовершенство теоретических умозаключений русских интеллигентов-народников. После выхода из печати статья имела большой общественный резонанс, дискуссия долго еще проводилась на страницах газеты (в середине 1930-х годов численность русских эмигрантов в Шанхае приближалась к 20 тыс. чел.).⁸

У маленького Сережи рано проявились исключительные музыкальные способности. В семье Аксаковых уже был один одаренный музыкант — Михаил Сергеевич Аксаков, 4-й сын С. Т. Аксакова. Иван Сергеевич Аксаков (известный славянофил) позднее вспоминал, что «мать, Ольга Семеновна, очень гордилась… замечательными музыкальными способностями [Михаила — Л.Ч.], возбуждавшими удивление и среди посторонних. Несколько юношеских сочинений доставили ему уже известность среди специалистов. Тогдашние знатоки музыки сулили ему блестящую артистическую будущность».⁹ Однако Михаил умер на 17-м году жизни от воспаления легких.

Заметив музыкальную одаренность у Сергея Аксакова, родные определили его сначала в Поливановскую гимназию в Москве, где он учился вместе с будущим поэтом Сергеем Шервинским и будущим шахматным королем Александром Алехиным.¹⁰ Вскоре Сережа Аксаков был переведен в Московскую консерваторию. Однако позднее он оставил этот музыкальный вуз из-за консервативной обстановки, установившейся во многих учебных заведениях страны после событий 1905-1907 гг. и последовавшей реакции. Столыпинское «закручивание гаек» не миновало и творческие вузы. Покинув консерваторию, С. С. Аксаков продолжил свое музыкальное образование в частных студиях ее преподавателей и профессоров: композицией занимался под руководством знаменитого композитора А. Т. Гречанинова (ученика Н. А. Римского-Корсакова), фортепиано — под опекой профессора К. Н. Игумнова (ученика П. А. Пабста)¹¹, историей музыки — у именитого музыковеда Ю. Д. Энгеля, спецпредметами — у композитора Корещенко А. Н. (ученика Танеева и Аренского).¹²

Однако настойчивые призывы отца о необходимости получения высшего юридического образования заставили С. С. Аксакова покинуть Москву и поступить в Императорский Александровский лицей. Впоследствии он вспоминал, как «окончившие курс лицеисты, встав рано утром, ходили в сад Лицея и, становясь на колени перед памятником Пушкина, давали торжественную клятву хранить заветы Русской культуры».¹³

После переезда в Петербург С. Аксаков совершенствовался в течение нескольких лет в композиции и оркестровке у известного композитора, профессора Петербургской консерватории С. М. Ляпунова (ученика Танеева и Пабста), продолжателя традиций «Могучей кучки».

На путь самостоятельного творчества, как композитор и пианист, С. Аксаков вступил в начале 1914 года, в возрасте 24 лет. По всей видимости, большие монументальные музыкальные жанры не были близки его творческой индивидуальности, тогда как в камерной музыке его талант проявился довольно ярко. Музыкальные произведения молодого композитора печатались в Петербурге и Киеве, главным образом, в издательстве Идзиковского.¹⁴ Тогда же он начинает выступать с самостоятельными концертами в Москве, Минске, Киеве и других российских городах.

В 1914 г. Аксаков закончил Царскосельский лицей, был определен в Канцелярию Государственного совета. Правда, государственная стезя не привлекала молодого композитора, он тяготился ею.

Начало мировой войны надолго оторвало его от музыки. С. С. Аксаков был призван на военную службу. К сожалению, нам не удалось найти сведений об этом отрезке его жизни. Известно только, что в 1916-1918 гг. он был уполномоченным Общества Красного Креста, имел чин офицера. Русский Красный Крест возглавлялся в России Главным Управлением под председательством гр. П. Н. Игнатьева. На местах Главное управление имело своих особых Уполномоченных, как правило, ведавших территориальными отделениями Красного Креста. Такое отделение имелось и на Дальнем Востоке.¹⁵ Принадлежность к офицерскому званию Аксакова подтверждает и тот факт, что он был членом Офицерского Собрания в Шанхае и Шанхайского отдела Корпуса офицеров Императорских армии и флота (и играл в этих общественных военных организациях не последнюю роль).

С 1923 г. начинается китайский, весьма продолжительный, период его жизни — сначала в Харбине, на КВЖД, а позднее в Шанхае.

Обстановка, сложившаяся в тогдашнем Китае, была весьма сложной. К началу первой мировой войны Китай, полуколониальное, феодальное государство, раздираемое внутренними междоусобицами, находился под прямой опекой западных держав. По сути, в стране шла гражданская война, Центральное правительство было слабым. Участие в мировой войне еще более ослабило экономическую ситуацию в стране.

Положение русских эмигрантов в Шанхае и Харбине, по крайней мере в первое время, было гораздо тяжелее, чем положение их собратьев в Европе. Причиной тому служила полнейшая невозможность конкурировать с китайцами в области физического труда. Всем известна крайняя неприхотливость и дешевая жизнь китайского рабочего, существующего в день на несколько медяков.¹⁶ К этому прибавлялось нежелание или беспомощность со стороны консульского (международного) корпуса в Шанхае и муниципальных властей крупных китайских городов принять несколько сот тысяч русских эмигрантов, неожиданно «свалившихся» им на голову в конце 1922 года. Прямо скажем, власти охватила полнейшая растерянность от мысли — что же делать с этими тысячами и тысячами русских беженцев, прибывших в Китай без денег, без знания китайского и английского языков, и совсем беспомощных. Отсутствие жилья, работы, средств к существованию — вот те главные проблемы, которые приходилось решать совершенно не приспособленным к этому русским людям.¹⁷ Таким образом, первые месяцы и даже годы существования русских эмигрантов были крайне тяжелыми.

Тем не менее «выживаемость» эмигрантов оказалась потрясающей. Несмотря на трудности, проблемы безработицы, русские сумели пережить тяжелое время. С. С. Аксаков в Харбине вновь возвратился к музыкальным занятиям. Работая чиновником на КВЖД (что давало стабильный заработок), он преподавал в городской высшей музыкальной школе им. А. К. Глазунова историю музыки, занимался композиторским творчеством.¹⁸ Необходимо отметить, что Харбин в 20-е годы ХХ века называли столицей Русского Китая. По разным оценкам там проживало от 100 до 250 тысяч человек русских.¹⁹ Однако после гражданской войны (1922) и передачи КВЖД под совместное советско-китайское управление в 1924 г. обстановка в Харбине становилась все напряженнее. Бывшие царские служащие были уволены или находились под прямой угрозой увольнения. Многие русские эмигранты стремились переселиться в более богатый и обеспеченный Шанхай.

Вот как описал процесс «утверждения» русских музыкантов в Шанхае эмигрант-«летописец» В. Д. Жиганов в своей книге «Русские в Шанхае»: «Среди немногочисленной русской колонии Шанхая в 1924 г., стали, однако, обозначаться некоторые русские музыкальные силы. Русские музыканты сначала изредка, а потом все чаще и чаще появляются в оркестрах. Русский пианист… выступает в большом престижном ресторане Астор-Хауз среди филиппинских музыкантов. Русский музыкант… в старом «Карлтоне» руководит программой кабарэ. В то время уже существуют 3 русских вокальных студии…, обучающих, главным образом, иностранцев. Сформировавшийся муниципальный симфонический оркестр постепенно заполняется русскими музыкантами… Но русских музыкантов тогда еще [было] немного, не более 10 % общего состава, когда как теперь [в 1935 г.] русские музыканты имеют 60 % мест в оркестре и занимают они лучшие пульты.

Иностранная аудитория того времени увлекается русским хоровым пением, и первый большой концерт… в декабре 1924 г., данный известным хоровым дирижером П. Машиным, имеет шумный успех…

Впоследствии русские певцы и музыканты сформировали Литературно-Артистическое Общество (ЛАО), поставившее целью популяризировать русское искусство. Общество устраивало лекции-концерты, посвященные русской музыке и отдельным ее представителям: Глинке, Даргомыжскому, Чайковскому и др. Постепенно появляются в Шанхае классы рояля, скрипки, виолончели и пения, в которые шли самые разнообразные учащиеся: китайцы, японцы, филиппинцы, англичане, французы, немцы, датчане, американцы…»²⁰ На проводившемся в 1928 г. конкурсе, посвященном 100-летию со дня смерти Шуберта, русские музыканты взяли первые награды.

Описывая обстановку в музыкальном Шанхае тех лет, Жиганов, однако, замечает: «Как классные занятия, так и случайные выступления в концертах всегда были сепаратны и ничем не координированы, хотя вообще работа [русских музыкантов] дала заметные результаты. Русской музыкальной мысли в строгом смысле этого слова в Шанхае в это время не было и попыток к ее серьезному проявлению также, за исключением нескольких выступлений ЛАО, да еще хора, всегда демонстрировавшего русское хоровое искусство. Не было в Шанхае русской музыкальной верхушки, — настоящей профессуры и исполнителей, смогших провести эту серьезную задачу».²¹

Ухудшение экономического положения в Харбине, политическая нестабильность, невозможность найти применение свои талантам и знаниям, заставили С. С. Аксакова вместе с целой плеядой способных музыкантов решиться на переезд в Шанхай. Далее Жиганов пишет: «И вот только 1928 год делает новые грани русской музыкальной жизни в Шанхае: сюда прибывают серьезные музыкальные силы в лице популярного профессора Б. С. Захарова, а также известного музыкального педагога и композитора С. С. Аксакова. Прибывают оперные дирижеры…, певцы…, пианисты… Открывшаяся Китайская Национальная Консерватория в состав профессуры приглашает: профессора Захарова, Томскую, Аксакова, Славянову… и других русских преподавателей. [Тогда же была] принята и утверждена программа русских консерваторий.

Шанхай, таким образом, стал музыкальным центром для всего Китая. Со всех концов его сюда едут молодые люди китайцы учиться у русских музыкантов искусству, и из этого сырого материала, которому притом чужда европейская музыка, русская профессура, как показал последний концерт этой консерватории в ноябре 1934 г., сделала чудо: китайская молодежь легко справлялась с Листом, Шопеном, скрипичными и виолончельными концертами, оперными ариями… Да, это поистине великая заслуга русских перед Китаем и она впишется в историю».²²

Переезд в Шанхай, полагаем, предоставил С. С. Аксакову множество возможностей проявить свои таланты: он становится профессором Шанхайской консерватории, ведет теоретические предметы и историю музыки, самостоятельно выступает с концертами как пианист, становится инициатором и создает Шанхайское просветительское общество, где выступает в качестве лектора и музыканта, пропагандируя шедевры мировой музыки. В эмигрантских газетах «Шанхайская Заря» и «Слово» он начинает вести специальные разделы, посвященные музыке и музыкальным коллективам Шанхая, освещает гастрольные новинки. Еженедельно печатаются его рецензии и заметки.

В качестве лектора он выступает в разных общественных организациях и обществах: в знаменитом содружестве «Понедельник», в Арт-Клубе, на артистических капустниках и др. Вот как освещалось это в одной из рецензий: «Последний «Понедельник» 3 марта был посвящен докладу С. С. Аксакова, любезно согласившегося… познакомить его с историей возникновения и падения школы импрессионистов в музыке. Талантливый композитор и пианист, С. С. Аксаков не менее интересен и содержателен как лектор… После окончания доклада С. С. Аксакова, покрытого дружными аплодисментами, произошел обмен мнениями о прочитанном. Слушатели высказывали оригинальные замечания, на которые с примерами и с музыкальными иллюстрациями на фортепиано отвечал остроумный лектор…»²³

Он открывает свою частную музыкальную студию, где преподает уроки рояля, теорию и историю музыки, дает уроки свободной композиции.²⁴

В феврале 1930 г. Аксаков впервые на шанхайской сцене открыто заявил себя как композитор. О нем и его творчестве появляются статьи и рецензии, в частности, один из рецензентов отмечал: «Проживающим сейчас в Шанхае музыкальным критиком и композитором С. С. Аксаковым… до сего времени написано 30 отдельных романсов, много фортепианных пьес, симфоническая картина «Из Данте», сонаты, несколько хоров, начата опера «Психея» и др. В первом периоде своего творчества… композитор С. Аксаков чистый лирик. В этом периоде его творчество можно включить в плеяду направления в России, как Гречанинов и Аренский. Но последний период музыкального творчества С. Аксакова представляет собою сферу новых особых исканий. Это направление мы попытались бы охарактеризовать как стилизацию реализма, своеобразный и самобытный «нео-реализм». Здесь особенно глубок и волнующ цикл вокальных интерпретаций произведений замечательной русской поэтессы Анны Ахматовой. Есть у С. Аксакова и музыка на слова такого сложного автора, как Алексей Ремизов. В данное время композитор Аксаков ведет переговоры о дальнейшем, прерванном революцией, издании своих произведений как с парижскими, так и с американскими издательствами…»²⁵

В самом деле, в августе 1929 г. в «Шанхайской Заре» сообщалось, что «композитор С. С. Аксаков получил предложение одной из крупнейших американских издательских фирм «Сэм Фокс Паблишинг Компани» предоставить этой фирме право издания своих музыкальных произведений. Как мы слышали, — продолжалось далее в статье — г. Аксаков намерен в первую очередь отправить в Америку свои фортепианные и струнные произведения, т. к. печатание вокальных вещей осложняется необходимостью художественного перевода, особенно в отношении текстов новейших поэтов, как Ахматова, Ремизова, Блок и др.».²⁶

А в рецензии на камерный концерт от 23 февраля 1930 г. далее отмечалось: «Для завершения оценки творчества и музыкальных дарований С. Аксакова надо также отметить, что он является одним из немногих в Шанхае знатоков истории музыки и давно уже обратил на себя внимание как музыкальный критик… Как известно, [он] в данное время занимается в Шанхае музыкальной педагогической деятельностью, продолжая много работать над собой… [В Харбине] все газеты, вне зависимости от направлений, сошлись на мнении, что в лице С. С. Аксакова мы имеем не только большого музыканта, но и композитора, у которого есть значительные заслуги в прошлом и перед которым будущее должно открыть широкие горизонты…»²⁷

Другой рецензент добавлял: «Интерес вызывает выступление С. С. Аксакова как композитора. Ученик композиторов Гречанинова, Корещенко и Ляпунова С. С. Аксаков является автором многочисленных камерных, вокальных, фортепианных и инструментальных произведений. [На предстоящем камерном концерте] из произведений С. С. Аксакова будет исполнено несколько романсов и трио Дэ-моль для скрипки, виолончели и рояля. Как пианист С. С. Аксаков уже хорошо известен Шанхаю, но как композитор он выступает впервые. Нельзя не отметить с признательностью труды инициаторов камерных концертов, которые дали возможность не только наслаждаться лучшими музыкальными образцами прошлого, но и знакомят Шанхай с русским музыкальным творчеством наших дней».²⁸

Тогда же в газете «Слово» была помещена большая статья «Оценка творчества композитора С. С. Аксакова»: «В связи с выступлением в первый раз перед шанхайской публикой композитора С. С. Аксакова на Втором камерном концерте, …интересно привести отзыв о молодом композиторе, принадлежащий перу одного из опытнейших музыкальных критиков в Харбине.

Критик указывает, что творческая работа С. С. Аксакова направлена в сторону классического музыкального течения. Хотя С. С. Аксаков попытал свои силы в различных музыкальных формах, у него есть фортепианная соната, хоровые вещи, пьесы для рояля, начата даже опера «Эрос и Психея», написан также ряд романсов… Критик отмечает, что после Чайковского и Аренского надо иметь огромную веру в свои силы, чтобы делать попытку сказать в этой форме новое слово музыкальному слушателю. Нужно иметь большой духовный материал, чтобы найти новые оригинальные звучания…

Влияние культуры прошлого критик подмечает в особенности на ряде романсов на слова Анны Ахматовой, Плещеева, Зубова, Ремизова и др. Сопровождающая песни музыка разработана тщательно, с большим вкусом, глубоким настроением переживаемого чувства. Некоторые романсы просто очень красивы и должны войти в репертуар концертов наряду с лучшими произведениями наших композиторов. Критик особенно выделяет из романсов Аксакова «Мне холодно», «Ночь», «Невесте», «Когда я умру», «Колыбельная песня» и красиво написанный дуэт С. С. Аксакова «Где гнутся над омутом розы».

С. С. Аксаков в музыке не новатор, но в его работах нет ничего банального, рутинного. Молодой композитор нашел свои звучания для пережитых чувств, красивые и сильные. Он чистейший лирик и в этом отношении многое обещает в будущем».²⁹ В другой рецензии на творчество Аксакова, автор писал: «…В области романса С. С. Аксаков обращает на себя внимание любителей и знатоков музыки. У него мелодия очень выразительно подчеркивает особенности стиха, сливается с вязью слов, прекрасно их иллюстрирует. Больше того, исполняемая и без слов мелодия романса имеет самостоятельное значение…»³⁰< После серии концертов, которые Аксаков дал как композитор и пианист, русские газеты и русская публика единодушно признали его успех. Не обошла своим вниманием творчество Аксакова и иностранная пресса. Так, в «Шанхайской Заре» в обзоре иностранных газет, читаем: «В воскресном номере иллюстрированного приложения к «Норд Чайна Дэйли Ньюз» [англоязычная газета международного сеттльмента в Шанхае — Л.Ч.] почти целая страница посвящена творчеству композитора С. С. Аксакова. Имеется портрет этого русского композитора. Напечатана, в весьма лестных выражениях, его биография. Кроме того, приложено факсимиле одной из последних композиций С. С. Аксакова «Этюд романтик». Под факсимиле — подпись композитора. «Норд Чайна Дэйли Ньюз» отмечает, что творчество С. С. Аксакова вызывает к себе в Шанхае среди любителей и знатоков музыки повышенный интерес».³¹

Эмигрантские газеты тех лет печатали не только статьи и заметки признанных знатоков музыки, но и отзывы благодарных зрителей. Так, в «Шанхайской Заре» среди многих было опубликовано следующее письмо: «Милостивый Государь, господин Редактор! Позвольте нам, группе русских слушателей-посетителей камерных концертов Арт-Клуба, через посредство Вашей газеты выразить искреннюю благодарность этой организации за редкое музыкальное и эстетическое наслаждение, которое нам доставили эти концерты. Тщательный выбор программы, вдумчивое отношение к делу, участие таких высокоодаренных и тонких артистов, как гг. Захаров, Аксаков, Шевцов, Крылова, Бурская и других не могло не вызвать горячего отклика слушателей. Особенно же нам, русским, хочется отметить исключительно талантливое и проникновенное исполнение г. С. Аксаковым «Града Китежа», которое оставило незабываемое впечатление. Группа слушателей».³²

В конце 20-х годов Аксаков выступает с инициативой создания просветительского общества для русских эмигрантов. Трое русских музыкантов-энтузиастов: С. С. Аксаков, З. Прибыткова и проф. Захаров «осуществляют идею образования Русского Музыкально-Просветительского Общества».³³ Общество было образовано с целью объединить разрозненные музыкальные силы, создать аудиторию из русской молодежи, для которой устраивались бы лекции-концерты русской музыки, так как многие молодые люди из эмигрантской среды никогда ее не слышали и не знали не только русской классической музыки, но и не имели представления о Глинке, о Чайковском, Римском-Корсакове и др.³⁴ Среди целей Общества были: создание русского симфонического оркестра и русской оперной труппы, и открытие в будущем Русской консерватории. Однако энтузиазм создателей Общества был приостановлен нехваткой средств и малой активностью музыкальной публики. Неопытность и непрактичность в бизнесе оказались той причиной, из-за которой Общество перестало существовать. Вот как об этом повествует В. Д. Жиганов: «Общество организовано. Избрано Правление, куда вошли видные музыканты и музыкальные деятели. Свое первое выступление Общество ознаменовало постановкой оперы «Борис Годунов». Собрать спектакль было очень трудно. Правление… энергично приступило к этой работе. Сорганизованы были большие оркестр и хор. Подобраны артисты, режиссура, художники. Тратились на постановку большие средства, взятые взаимообразно в банках. Напряжение энергии колоссальное… И вот, в этом-то начале функционирования Общества, мы, оглядываясь на прошлое, видим ошибку. [Не с грандиозной оперной постановки с большими затратами нужно было-бы начинать свою деятельность]… «Борис» мог быть только вершиной всей действительности Общества… и не с него надо было бы начинать. Несмотря на колоссальный успех, как материальный (4 полных сбора в большом первоклассном театре…), так и художественный, по общему признанию, выдающаяся постановка все же дала дефицит, выразившийся в крупной сумме, которую вынуждено было Правление Общества покрыть личными средствами.

Второе выступление Общества с лекцией-концертом также было неудачным по времени. Оно было сделано летом, когда прошел сезон. Много поработав, переутомившись, и много приплатив, Правление было разочаровано и стало в тупик: что делать дальше? Вскоре оно прекратило свое существование, ликвидировав задолженность из личных средств членов Правления».³⁵

Правда, Аксаков не был бы отпрыском знаменитого рода, если бы отказался от своей идеи до конца. В начале 1930-х годов это Общество было вновь образовано, а ошибки пробного создания никогда больше не повторялись. «До этого времени, — пишет далее Жиганов, — проф. Захаров сорганизовал группу для камерных концертов. Успех этих концертов был исключительный. Весь музыкальный разноплеменный Шанхай их ждал как праздника. Эти концерты всегда были стильны, красивы и интересны».³⁶ Как известно, одним из самых активных участников этих концертов был С. С. Аксаков. По собственному признанию, почти все камерные концерты посетил молодой Олег Лундстрем, организовавший в Шанхае свой первый русский джаз-банд.³⁷

В 1936 г. в Шанхае вышла замечательная книга энтузиаста-исследователя белоэмигранта В. Д. Жиганова «Русские в Шанхае». Автор, прошедший гражданскую войну и эмигрантское безвременье, живя сначала в Харбине, а потом в Шанхае, говорил: «То время, в котором мы живем — пройдет. Если не увековечить те успехи и достижения, которых мы, русские в Китае, добились здесь — о нас забудут навсегда. Мы должны написать о том, как мы здесь выжили и многого достигли, это наш долг перед потомками, перед нашими предками и перед нашим Отечеством…» В течение 10 лет Жиганов собирал материалы, фотографии, сведения о жизни русских эмигрантов в Шанхае. Он обивал пороги крупных фирм и частных торговцев в надежде на то, чтобы когда-нибудь эта книга была издана… Благодаря труду и энтузиазму этого человека мы знаем сегодня подробности жизни шанхайских эмигрантов 20-30-х годов.

Именно раздел этой книги «Русские в Музыкальной жизни Шанхая» и поведал нам об обстановке, сложившейся в русских музыкальных кругах к середине 30-х годов. К сожалению, по техническим причинам нет возможности сделать копию единственной сохранившейся фотографии правнука С. Т. Аксакова — Сергея Сергеевича Аксакова (размер книги превышает обычный альбомный формат, книга сильно изношена).

С фотографии смотрит полноватый седеющий мужчина 45-50 лет, с симпатичным выразительным лицом, у него коротко стриженые (под «бобрик») волосы, седые виски, черная щеточка усов, одутловатые щеки, прямой красивый нос, большие усталые и насмешливые глаза.

Завершая рассказ о жизни русских музыкантов, Жиганов написал: «В общем, русская музыка в Шанхае занимает сейчас доминирующее положение. Почти ни один концерт не обходится без русских композиторов, а иные концерты оркестров посвящаются исключительно русской музыке. Русская широковещательная станция ежедневно, по радио, передает вечерами программу русской музыки. Словом, шаг за шагом русские завоевывали и пленили своим искусством весь интернациональный Шанхай, чем еще сильнее укрепили славу Великой России».³⁸

В продолжение планов Шанхайского Просветительного Общества в декабре 1935 г. в Шанхае открылась Первая русская музыкальная школа. «Шанхайская Заря» писала по этому поводу: «На заседании инициативной группы, состоявшемся несколько дней тому назад, был выбран Художественный Совет школы, в Правление вошли С. С. Аксаков, Б. М. Лазарев, Л. Я. Зандер-Житова и другие… Впоследствии предполагается также организовать специальный класс по теории композиции и оперный класс. В школе будут читаться также лекции по истории музыки, которые вероятно возьмет на себя С. С. Аксаков…»³⁹

В дополнение ко всему сказанному об исполнительской, композиторской, педагогической деятельности С. С. Аксакова, необходимо сказать о его широкой общественной работе в различных русских обществах и объединениях. Как человеку творческому и отзывчивому, ему не чужды были и творческие эксперименты.

Так, на вернисаже известного эмигрантского художника М. А. Кичигина, состоявшемся в феврале 1930 г., С. С. Аксаков впервые предложил «иллюстрировать» музыкой разнообразные живописные полотна. В зале была устроена эстрада для концерта, которым открывалась выставка. Концерт носил камерный характер, руководил им С. С. Аксаков. Он выступил с рядом своих собственных вещей, подобранных специально для вернисажа. Выставка имела громадный успех, в немалой степени благодаря участию талантливых музыкантов.⁴⁰

Имея юридическое образование, Аксаков активно интересовался правовым положением русских эмигрантов и новостями в области современной юриспруденции. Так, 20 февраля 1930 г. на заседании Русского Юридического Общества в Шанхае С. С. Аксаков был «единодушно принят в состав Русского Юридического общества в Шанхае… За ужином собравшиеся обменялись воспоминаниями о студенческих годах и выражали разного рода пожелания и надежды на будущее родной страны… [Один из выступавших] подчеркнул, что русская интеллигенция не растерялась и за границей, находясь в эмиграции, умеет выявлять свое культурное лицо…»⁴¹

В ноябре 1935 г. в Шанхае произошло объединение двух творческих организаций, широко известных среди русской публики. Слияние организаций «Восток» и «Шанхайская Чураевка» привело к созданию нового литературно-музыкально-художественного и научного объединения «Шатер». Председателем нового объединения был избран профессор Шанхайской Национальной Консерватории С. С. Аксаков. Новое объединение музыкантов, поэтов и художников выпускало сборник «Врата», который пользовался большой популярностью среди русской творческой молодежи.⁴²

В 1935 г., когда в Шанхае отмечался 5-летний юбилей создания Русского Драматического театра в Шанхае, С. С. Аксаков в числе многих уважаемых в русской колонии общественных активистов был включен в юбилейную комиссию по чествованию театра.⁴³

Перечисляя все многочисленные обязанности и общественные поручения С. С. Аксакова, нас все время преследовала мысль: «Да как же мог все это делать один человек?» И писать композиции, и репетировать как исполнитель, и вести занятия, и готовить материалы для музыковедческих вечеров, и заниматься активной общественной деятельностью. Воистину: умом Россию не понять…

Совершенно закрытой для нас оказалась его личная жизнь — никакими сведениями об этом мы не располагаем. Уфимские краеведы Гудковы коротко представили семью С. С. Аксакова: жена, Клавдия Степановна, двое дочерей: Ирина (1939 г. р.) и Ольга (1942 г. р.). Дети родились в эмиграции, в Шанхае.⁴⁴

Русская эмиграция в Шанхае никогда не была однородной — ни по составу, ни по настроениям. Начало Второй мировой войны, а особенно — нападение Германии на СССР провели резкую грань в эмигрантском обществе. Одни злорадствовали и мечтали об отмщении, другие сочувствовали советскому народу и надеялись на возвращение. С переломом в Великой Отечественной войне (1943 г.) русских эмигрантов все сильнее охватывали патриотические чувства и все больше людей обращалось в Генеральное Консульство СССР в Шанхае с просьбой о разрешении вернуться на родину.

В числе этих лиц был и композитор С. С. Аксаков. Вот как было передано это позднее в советской печати: «…Когда-то волею судеб его занесло за пределы родной страны, и он оказался в холодной и окаянной эмигрантщине. Но затем С. С. Аксаков нашел в себе силы, чтобы порвать с прошлым и вернуться в Россию, без которой не мог ни жить, ни творить, ни даже дышать полной грудью никто из талантливых ее сыновей…»⁴⁵ Эйфория после Победы 1945 г., охватившая многих русских эмигрантов, решивших вернуться на родину, постепенно превратилась в долгое унылое ожидание ответа советских властей. Разрешение вернуться в СССР пришло лишь в 1946 г.

Повторимся, что «перемещенным лицам» было запрещено находиться в столицах и крупных центрах европейской части СССР. Большая часть возвращавшихся эмигрантов «осела» в Омской области, в Новосибирской, на всем пути из Владивостока до Свердловска. Самым «западным» городом для реэмигрантов стала Казань, восточнее — Уфа, самым «заселенным» — Свердловск. Не секрет, что треть вернувшихся в СССР эмигрантов сразу попала в ГУЛАГ.

Нам не удалось найти сведений о жизни С. С. Аксакова с 1946 по 1954 г. В воспоминаниях бывшей шанхайской эмигрантки Э. Одинцовой говорилось, что их семьи (Одинцовых и Аксаковых) вместе возвращались на поезде из Владивостока в Омскую область, где поселились в небольшом рабочем поселке.⁴⁶ Позднее Аксаковы переехали в г. Тара Омской области, в музыкальной школе С. С. Аксаков преподавал фортепиано и теорию музыки.⁴⁷ Вспоминаются строки из небольшой заметки о композиторе, иронию которых мы можем оценить лишь сейчас: «…И он не просто приехал доживать, он вернулся жить и работать на родной земле, некогда воспетой его замечательным прадедом…»⁴⁸ Однако талантливого человека и педагога нельзя заставить перестать творить. За 8 лет пребывания в Омской области С. С. Аксаков напишет фортепианное трио (1948), концерт для фортепиано с оркестром (1952 г.), фантастический танец для фортепиано (1952 г.), концертный этюд (1954), романсы и песни.⁴⁹ Конечно, эту новую жизнь нельзя было сравнить с Шанхаем, то была другая планета. Однако теперь он был вместе со своим народом, в своей собственной стране.

В 1954 г. Министерство культуры СССР направило С. С. Аксакова «для музыкально-педагогической работы в Минск», где он преподавал в музыкальном училище (школа-десятилетка) при Минской консерватории.⁵⁰ Поселившись в Минске, С.С. Аксаков «стал активным деятелем советской музыкальной культуры». Его произведения исполнялись на концертах, его песни пели с эстрады и в хоровом исполнении. Он написал: концертную увертюру (1956), симфоническую фантазию «Над Неманом» (1958), симфоническую поэму «В Журавской пуще» (1961), этюды, вальсы, Марш молодежи (1956), Песнь о Ленине (1958), Моя Беларусь (1958), Песню о Минске (1958), романсы.⁵¹ В начале 1960-х годов С. С. Аксаков был принят в члены Союза композиторов СССР.

Когда в 1959 г. в Москве отмечалось 100-летие со дня смерти С. Т. Аксакова, С. С. Аксаков принял в нем самое активное участие. «Под огромным портретом писателя сидел за столом президиума… вместе с двумя своими дочерьми счастливый и гордый его правнук. Последние полтора десятилетия он много и упорно работал на музыкальной ниве как педагог и композитор, немало труда посвятил собиранию различных материалов о С. Т. Аксакове», — писал С. Машинский.⁵²

С. С. Аксаков умер в Минске в сентябре 1968 г. В «Литературной газете» в память о талантливом композиторе, авторе симфоний, песен, романсов и многих других сочинений, в память о человеке трудной судьбы были напечатаны замечательные слова: «Когда уходят из жизни представители прославленных фамилий, возникает такое ощущение, словно обрывается какая-то живая нить истории, точно канет в безвозвратное прошлое еще одно из ее бесконечных звеньев. И вместе с тем еще острее чувствуешь, сколь неразрывно связаны между собой век нынешний и век минувший, сколь едино и непрерывно в своем историческом развитии то, что мы называем духовной культурой народа».⁵³

---

Примечания:

¹ Попов Ф. Г. Потомки С .Т. Аксакова. //Альманах «Волга». — М., 1962. № 27. — С. 125, 126.

² Гудков Г. Ф., Гудкова З. И. С. Т. Аксаков — семья и окружение. — Уфа, 1991. — С.129.

³ Машинский С. С. С. Аксаков. //Литературная газета. — М., 1968. Октябрь. № 42. — С. 5. О нем также см: Бернард Г. Б., Ямпольский И. М. Советские композиторы и музыковеды. Т.1. — М., 1978. — С. 19.

⁴ Гудков Г. Ф., Гудкова З. И. С. Т. Аксаков — семья и окружение. — Уфа, 1991. — С. 128-129.

⁵ Мелихов Г. Китайские гастроли. Неизвестные страницы жизни Ф. И. Шаляпина и А. Н. Вертинского. — М., 1999.

⁶ См. подробнее: Г. Ф. Гудков, З. И. Гудкова. Указ.соч. — С.113.

⁷ См.: Сиверс А. А. Генеалогические разведки. Вып.1. — Спб., 1913. — С. 96-97.

⁸ Жиганов В. А. Русские в Шанхае. — Шанхай, 1936. — С. 35.

⁹ И. С. Аксаков в его письмах. Часть 1-я. Учебные и служебные годы. Т.1. — М., 1888. — С.32.

¹⁰ С. Машинский. С. С. Аксаков //Литературная газета. № 42. — М., 16 октября 1968. — С.5.

¹¹ Камерный концерт. Выступление композитора С. С. Аксакова // Шанхайская Заря. № 1307. — Шанхай, 13.02.1930. — С.5; см. также: Аксаков Сергей Сергеевич. Бернандт Г. Б., И. М. Ямпольский. Советские композиторы и языковеды. Т.1. А-И. М., 1978. — С.19.

¹² Выступление С. С. Аксакова. // Шанхайская Заря. № 1300. — Шанхай, 15.02.1930. — С.4.

¹³ В Русском Юридическом Обществе. //Слово. № 372. — Шанхай, 23.02.1930. — С. 13.

¹⁴ Предложение из Америки. // Шанхайская Заря. № 1157. — Шанхай, 29.08.1929. — С.5.

¹⁵ Работа Общества Красного Креста. Беседа с гр. П. Н. Игнатьевым. //Шанхайская Заря. № 1142. — Шанхай, 11.08.1929. — С. 11.

¹⁶ Жиганов В. Д. Указ. соч. — С. 34.

¹⁷ См. подробнее: Жиганов В. Д. Указ. соч. — С. 34-35.

¹⁸ Бернандт Г. Б., Ямпольский И. М. Ук. соч. — С. 19.

¹⁹ Ван Чжичен. История русских эмигрантов в Шанхае. (на кит. яз.). — Шанхай, 1993. — С. 72-73.

²⁰ Русские в музыкальной жизни Шанхая (период 1924-1935). Жиганов В. Д. Русские в Шанхае. Указ.соч. — С. 147.

²¹ Там же.

²² Там же. С. 147.

²³ «Понедельник». //Слово. № 380. — Шанхай, 5.03.1930. — С.4.

²⁴ Объявление в газете «Слово». //Слово. № 374. 26.02.1930. — С.3.

²⁵ Камерный концерт. Выступление композитора С. С. Аксакова //Шанхайская Заря. № 1307. — Шанхай, 23.02.1930. — С. 5.

²⁶ Предложение из Америки. //Шанхайская Заря. № 1157. — Шанхай, 29.09.1929 г. — С.5.

²⁷ Камерный концерт. Выступление композитора С. С. Аксакова //Шанхайская Заря. № 1307. — Шанхай, 23.02.1930. — С. 5.

²⁸ Выступление С. С. Аксакова //Шанхайская Заря. № 1300. — Шанхай, 15.02.1930. — С.4.

²⁹ Оценка творчества композитора С. С. Аксакова. //Шанхайская Заря. № 1303. — Шанхай, 19.02.1930. — С. 5.

³⁰ Второй камерный концерт. //Шанхайская Заря. № 1306. — Шанхай, 22.02.1930. — С.4.

³¹ Аксаков С. С. Внимание к композитору. //Шанхайская Заря. № 1326. — Шанхай, 18.Ш.1930. — С.5.

³² Письма в редакцию. //Шанхайская Заря. № 1362. — Шанхай, 30.04.1930. — С.6.

³³ Жиганов В. Д. Указ.соч. — С. 147.

³⁴ Там же.

³⁵ Жиганов В. Д. Указ.соч. — С. 147.

³⁶ Там же.

³⁷ Интервью Олега Лундстрема, данное «Русскому клубу в Шанхае» в шанхайском отеле «Мир» 25 августа 2001 г. // См.: http://russianshanghai.com/old/pulse/loundstrem.php.

³⁸ Жиганов В. Д. Указ.соч. — С. 147.

³⁹ Шанхайская Заря. № 3266. — Шанхай, 25.12.1935. — С.5; Шанхайская Заря № 3267. — Шанхай, 26.12.1935. — С.4.

⁴⁰ Сегодня вернисаж. // Шанхайская Заря. № 1294. — Шанхай, 08.02.1930. — С.5.

⁴¹ В Русском Юридическом Обществе. //Слово. № 372. — Шанхай, 23.02.1930. — С.13.

⁴² «Чураевка» и «Восток» укрылись под «Шатром». //Шанхайская Заря. № 3215/1016. — Шанхай, 4.11.1935. — С.4.

⁴³ Юбилейная комиссия по чествованию Русского Драматического тетра. //Шанхайская Заря. № 3262. — Шанхай, 21.12.1935. — С.5.

⁴⁴ Гудков Г. Ф., Гудкова З. И. Указ.соч. — С.129.

⁴⁵ С. С. Аксаков. //Литературная газета. № 42. — Москва, 16.10.1968 г. — С.5.

⁴⁶ Э. Одинцова. Поезд в Неизвестность. Воспоминания. //Русские в Китае. № 5, № 6, — Екатеринбург, 1996; № 8. — Екатеринбург, июнь 1997. — С. 5-6.

⁴⁷ Бернандт Г. Б., Ямпольский И. М. Указ.соч. — С. 19.

⁴⁸ С. С. Аксаков. //Литературная газета. № 42. — Москва, 16.10.1968. — С.5.

⁴⁹ Бернандт Г. Б., Ямпольский И. М. Указ.соч. — С. 19.

⁵⁰ Гудков Г. Ф., Гудкова З. И. Указ.соч. — С. 129.

⁵¹ Бернандт Г. Б., Ямпольский И. М. Указ.соч. — С. 19.

⁵² С. Машинский. С. С. Аксаков. //Литературная газета. № 42. — Москва, 16.10.1968. — С.5.

⁵³ Там же. — С.5.