На литературной странице сайта мы публикуем путевые заметки «В поисках обычного необычного» нашего постоянного автора, члена РКШ Ларисы Лагутиной. Лариса недавно побывала в Камбодже – загадочной стране Юго-Восточной Азии.
Как и всегда, все началось с книжек и Интернета. Поначалу название столицы Камбоджи Phnom Penh не запоминалось и не выговаривалось, а всемирно известные храмы Ангкора никак не ассоциировались с загадочным древним городом, по которому бегала Лара Крофт и громила каменных монстров. Вдруг в какой-то момент количество информации (как оно обычно и бывает) перешло в качество, и меня потянуло туда то необычное, которое всегда хочется найти первой.
Жила я в таких многозвездных отелях, что дня через два-три после начала путешествия стала ощущать себя настоящей «белой леди». Даже как-то не «опоходилась» за время своего нашествия на обломки Кхмерской цивилизации. Кхмеры — это самоназвание камбоджийцев. После 11 дней приключений на руках остался манЭрный маникюр, пыль и грязь необлагороженных дорог не зашершавили пятки, и кожа не покрылась коростой под жгучими лучами солнца, а я подумала, что так путешествовать можно, если после лазания по каменным развалинам и джунглям, вечером тебя ждет комфортабельный номер и отмокание в шикарной ванне!
Это все была присказка, а теперь сказка начинается.
Всегда в начале путешествия (примета у меня такая личная) у моего чемоданчика ломается замок, отрывается ручка, отваливается колесико… В этот раз я летела с рюкзаком, сломаться ничего не могло, но зато перед вылетом я так пропечатала стеклянную дверь в кафе собственным лбом, что поняла «Все должно пройти замечательно». И это было только начало. Позже в самолете из часов вывалилось стекло. Водворенное на старое место и приклеенное лейкопластырем, оно продержалось довольно долго. А перед самой посадкой я вдруг вспомнила, что забыла фотографию, необходимую для получения визы по прибытию.
По хорошей китайской традиции изображать из себя тупейшего иностранца, я включила «ТХИНБУДУН» («ничего не знаю и ничего не понимаю»), растянула рот в широкую улыбку и пошла за визой. Дали!
Даже поговорили со мной на русском языке и выпроводили за таможенный барьер: «Приехала искать необычное — ищи».
Столица встретила меня табличкой «Mr. Lagoutina», которую держал загорелый улыбающийся джентльмен. Он отвез меня в отель, пообещав приехать на следующее утро, чтобы отвезти обратно в аэропорт.
«Адын! Савсем адын!» После китайской толчеи оказаться вдруг наедине с собой посреди истомной тишины… Это испытание выдержит не каждый. Я не выдержала. Побороть усталость и нерешительность оказалось проще, чем есть в одиночестве бананы из корзинки, что была поставлена в номер в честь моего приезда. И я отправилась в ночную столицу подышать перед сном тропическим воздухом…
На следующее утро я полетела из столицы в Rattanakiri (Ban Lung) — это провинция на северо-востоке, еще не затоптанная туристами, где живут еще не избалованные аборигены. Самолет приземлился на земляную полоску посреди поля, развернулся и оставил позади себя облачище красной пыли, которая осела на рядом стоящие дома.
Поселилась в приятном частном отельчике на берегу некупательного озера. Домик построен в кхмерском стиле, очень домашний и весьма приятен во всех отношениях. Хозяева — молодая пара: француз, проживший 10 лет в Камбодже и его местная супруга. Он как истинный мужчина днем дома не сидит, зарабатывает деньги. А посему по приезду пообщаться удалось только с барышней.
Взяв машину и гида, я поехала узнавать, почему же сюда не рвутся туристы. Посмотрела на водопады, кои выглядели практически одинаково. К концу дня доехала до красочного озера. Легенда говорит, что оно было вырыто крестьянами и рабами одного из бывших царей, пытавшимися найти его пропавшую дочку даже под землей. А ученые утверждают, что озеро расположено в кратере бывшего вулкана, глубина в центре его достигает 50 метров. Если озеро глубокое, да еще и в кратере вулкана — там должно водиться что-нибудь необычное. Приехала искать необычное — плыви. Необычного не нашла, зато накупалась. Дождалась заката, насладилась тишиной и пением птиц (после Шанхая — это почти рай).
Вечером за ужином познакомилась с хозяином нашей гостиницы. Мы разговорились. Он сказал, что все места, которые мы видели или хотим навестить завтра, несколько скучны, дал советы, куда бы лучше поехать. А потом обмолвился, что собирается ехать в деревню, спрятанную в джунглях, провести там ночь, чтобы на рассвете поучаствовать в жертвоприношении молодого быка. Вообще, быков там приносят в жертву по многим поводам: свадьба или похороны; для того, чтобы кто-нибудь мог скорее оправиться от тяжелой болезни или чтоб удача привалила на весь «колхоз».
Француз дружит с этой деревней давно, часто наведывается, помогает чем может, немножко лечит, друзей своих туда привозит и в ответ получает искреннюю любовь сельчан. Я напросилась поехать с ним. Взял.
Приехали в деревню. Дети запрыгали от восторга, взрослые (в лучших хлебосольных традициях) потянули нас в большую центральную хижину на сваях (местный «сельсовет») пить рисовое вино из больших глиняных кувшинов. Все пили по очереди из одной соломинки! И нам пришлось! Суббота, деревянный декор вокруг, хмельные разговоры, музыка, некоторый шарм окружения. Что напоминает? Знаменитый шанхайский бар «FACE». И в джунглях бывает weekend.
Еще до нашего приезда жители привязали быка к шесту, в течение ночи чередовали ритуальные танцы под удары гонга с более современными — под тайские и местные современные напевы, лившиеся из кассетного магнитофона. Электричество для веселья вырабатывалось аккумулятором, поскольку в этой местности все так запущено и неразвито, что аж глазу приятно.
До сих пор в селении есть ведьма, которая и настояла на жертвоприношени, чтобы выпросить благословения для деревни. Молодой бычок стоит около 200 долларов и, на самом деле, это очень большие деньги для селян. Однако с ведьмой никто спорить не стал! Возможно, если благословение не снизойдет на деревеньку, обвинят в этом присутствующих на церемонии белых чужаков. Сначала колдунья сидела в «сельсовете» и колдовала, потом пошла вокруг быка, сыпя своими заклинаниями, вошла в транс и упала. Но приземлиться на землю не успела, ее подхватили мужички и уложили на циновку.
Пол ночи прошло в общении с местными жителями, рисовое вино притупило их застенчивость и развязало им языки. Уж о чем мы с ними говорили — не знаю, но все остались довольны.
Остаток ночи я провела в гамаке, который был развешен в хижине главы деревеньки. Почетное место почетным гостям!
Утро наступило быстро. Вместо «Пионерской зорьки» утреннюю серенаду исполнила свинья, развалившаяся под бамбуковым полом непосредственно под моим гамаком. После короткого сна в такой люльке у меня разболелась спина. В хижине тетки с утра уже начали что-то готовить на открытом пламене очага, от дыма заслезились глаза… Ночь кончилась. Приехала искать необычное — просыпайся.
На улице было куда приятнее: нежное раннее солнце, хижинки на сваях — «избушки на курьих ножках», деревья, жители уже чем-то занятые, неимоверное количество детей, собак и свиней разного возраста — от почти новорожденных до почти взрослых.
Потом началось жертвоприношение. Перед тем как начать ритуал, закрыли ворота в поселение, чтоб чужие без приглашения не приходили на «частную вечеринку». Народ возбудился в предвкушении действа, я долго держалась, но все равно не выдержала и всплакнула. Не ведая частностей процесса превращения коровы в колбасу, очень тяжело смотреть на убиение бедной скотины пусть и в благих целях.
Сначала быку перерубили сухожилия на задних ногах, что удалось не сразу, потом укололи длинным ножом в сердце и отрубили голову. В конце концов его разделали и съели. Я думаю, что ели его дня два, прихлебывая свое рисовое вино и танцуя под звуки гонга, но это уже другая сказка.
Вернулись мы в гостиницу часов в 11 утра и сразу поехали уже с моим камбоджийским гидом посмотреть местное захоронение в джунглях, которое находится у черта на рогах. Сначала ехали час на машине по горбатой дороге, потом еще час на лодочке по речке. Какая там вода! Чистая-чистая!!! Еле удержалась, чтобы не нырнуть в ее прохладу. Стала бы русалочкой.
Приплыли к захоронению. Интересно. Поднимаешься по крутому берегу и видишь только высоченные деревья, колючие кустарники и свисающие бельевыми веревками лианы. И вдруг неожиданно среди джунглей глаз натыкается на крыши. Это и есть — одно из местных захоронений. Надстроены надгробия в виде веранд, на двух углах деревянные фигурки тетки и дядьки (дядька обычно в фуражке и с мобильным телефоном или рацией — полицейский или военный, это почетно), а на других двух углах — большие деревянные слоновые бивни, чтобы отгонять злых духов. И все эти архитектурные памятники сооружаются только после того, как было совершенно жертвоприношение. Похоронят человечка, забьют быка, построят домик с фигурками и забывают. И все потихоньку зарастает кустарником и травой, обвивается лианами, постепенно деревянные фигурки стареют, темнеют и рассыпаются.
Напоследок мы заехали еще в одну местную деревеньку. После ночи, проведенной в джунглях, это поселение казалось серым и пустым. Единственной колоритной фигурой, которую я запечатлела на пленке, была местная леди в национальной юбке, топлесс, с большим количеством разноцветных бус и браслетов. Она плела «рюкзачок».
Всё! Утром я улетела в столицу Камбоджи и слегка погрустнела, Ратанакири осталась еще одним ярким пятном в моей памяти и душе.
Полдня в Пномпене ничем не удивили. Позже я узнала, что где-то там в кафе с чудным названием «Happy Pizza» пекут пиццу с марихуаной. Знала бы раньше, точно сходила бы попробовать. Может, тогда было бы больше удивительных слов о столичной жизни.
А за незнание пришлось расплачиваться долларами в Интернет-кафе, чтобы пообещать ждущим меня шанхайцам сырников с маком по возвращению. Вечером внезапно расплакался дождик. Я, не дожидаясь второго всемирного потопа, оседлала мотоцикл-такси и помчалась в гостиницу. Моя тайская юбка со слонами развивалась победным флагом в свете фар встречных машин.
Следующих четыре дня я провела в Siem Reap — это место, где находится большинство известных развалин. Некоторые из них отреставрированы, некоторые заросли джунглями так, что диву даешься!
С утра на катере до Сием Риепа по озеру Tanle Sap — на 5 часов в моряки!
Часть «паломников» сидела внутри катера, часть на крыше. Ну, и я примостилась тут же. Приехала искать необычное — высоко сиди, далеко гляди, чтоб не пропустить.
Сначала были видны берега, рыбацкие домики и лодки. Народ трудился на водных просторах, добывая утренний улов, пока не наступила жара. Часа через три берега кончились, и нас окружала только вода. Народ, уставший от сидения и сменившейся картины безбрежья, развалился на крыше спать, сначала как-то разграничивая территорию, позже уже не обращая внимания на такие формальности: свои и чужие рюкзаки под голову, куда нога вытянулась — там ей и лежать, куда локоть уперся — там ему и быть.
В полдень наше плавание закончилось.
Сухой сезон диктует свои условия проживания: практически половина озера высыхает, берега сдвигаются к центру озера, плавучие деревеньки рыбаков сдвигаются туда же, поэтому часть пути «большие корабли» с туристами преодолевают среди надводных хибарок.
На пристани нас уже дожидалась толпа «мотодрайверов» и агентов из разных недорогих отелей, потому что дорогие отели бронируют заранее. Я как «белая леди» была встречена и препровождена в заранее забронированный отель. Когда я его только увидела, я позавидовала сама себе, а когда я зашла в номер, все, что я смогла говорить в течении нескольких минут, были междометия «Ух ты, эх ты, вау…» Мальчик, который принес мою сумку, долго улыбался, видя мои круглые глаза и отвалившуюся челюсть. Хорошо, что он не смеялся в полный голос, а то бы мне стало стыдно, я же не из деревни приехала, в конце-то концов.
Ну, ладно, про мирское всё, теперь про пищу духовную, то бишь про храмы.
Самый поразительный факт в том, что все храмы были построены без использования каких-либо скрепляющих средств! Просто положили камень на камень, кирпич на кирпич… и получили Ангкор — яблоко раздора между Камбоджей и Таиландом. Яблоки со временем гниют, строения рушатся, а люди пытаются их сохранить.
Сейчас становится все больше и больше храмов, реставрируемых французскими, итальянскими, немецкими, японскими учеными. Вырубают джунгли внутри комплексов, разбирают завалы, пронумеровывают упавшие камни, выносят их за чертоги строений, а затем вновь складывают из них храмы, на этот раз скрепляя цементом. Взрослые играют в LEGO, причем очень серьезно.
Мне лично больше всего понравились Bayon, Beng Mealea и Bantey Srei. Все остальные храмы уже замучены визитами, наносимыми туристами, или интересны скорее с археологической или архитектурной точки зрения.
Bayon — Temple of smiling faces. Храм, стоящий в центре огромнейшего комплекса Angkor Thom. Построен он из серого камня на трех уровнях, на стенах по периметру вырезано неимоверное количество историй о битвах и (естественно) победах любимых королей. Верхний уровень украшает 21 башня, на каждой из которой с четырех сторон на каменных плитах высечены улыбающиеся лица. Говорят, что раньше, давным-давно, когда у нас на Руси ещё водились Баба Яга и Змей Горыныч, было в этом храме 54 башни, равное количеству провинций в Камбодже. Постепенно какие-то башни рассыпались по разным причинам, осталось их 21, а провинций после всех войн и сражений осталось только 22. Судьба!
Одно, наиболее сохранившееся каменное лицо, запечатлено на местной купюре достоинством 200 реалов. А сама башенка с тем самым лицом огорожена, чтобы народ не затер рельеф частым поглаживанием.
Если верить гиду, то на рассвете или при закате улыбки становятся более загадочными. Но я это увидеть не успела, так как ушла карабкаться на Phnom Bakheng Hill, потому что кто-то в путеводителе «Lonely Planet» сказал, что оттуда можно насладиться замечательным видом заката и панорамой Аngkor Wat — самого главного храма. Башни этого храма стали символом Камбоджи и запечатлены на флаге страны.
На самом деле с холма можно было увидеть лишь еле различимые верхушки Ангкор Вата, выглядывающие из кудрявых волн буйной растительности, а солнце спряталось за облака, даже не дотянув до горизонта.
Beng Mealea — это самое удивительное место, потому что ленивые туристы туда практически не доезжают, так как далеко не каждый согласится «скакать» два часа в машине по ухабистой дороге только в одну сторону, чтобы увидеть этот спрятанный в джунглях храм.
Несмотря на наличие официально купленного единого пропуска для посещения всех храмов в Сием Реапе, при въезде на территорию Beng Mealea мне пришлось выдать полицейским или военным дополнительную сумму. Все пытаются выживать.
В проводники по этому комплексу я нашла местного 68-ми летнего дядечку, он показал тропинки, по которым мы пробрались внутрь храма. Прикладываешь немножко усилий, карабкаясь по упавшим камням, проскальзываешь внутрь дверного проема и оказываешься совсем в другом мире. Деревья подпирают небо в прямом смысле этого слова, вокруг громады упавших с вершин стен или башен глыб, каменная тишина и только пенье птиц да крики попугаев! Зной полдня остался за стенами и кроной деревьев, а тут приятная прохлада. Этот храм еще не освободили от джунглей и не вернули упавшие камни на место. О!!! Тут я себя почувствовала первооткрывателем.
Полазали мы немного по развалинам: то вниз, в проходы и галереи, то вверх на необрушившуюся стену. Ляпота!!! Дедок даром что 68-ми летний… Я за ним еле поспевала. После очередного подъема я подняла глаза и увидела сидящего прямо передо мной местного «Маугли» в рваной футболке. Чувствую, что мы находились под его наблюдением достаточно долгое время. Он нас сопровождал до конца похода, болтал с нами, даже разулыбался мне в объектив после 1001 попытки, но на прощанье что-то скис и отказался махнуть рукой.
Следующий визит — в Bantey Srei. Все храмы Ангкора построены из серого камня, а этот сделан из коричневого, но в жизни кажется, что он имеет розоватый оттенок. Какой-то один из королей построил этот храм для своей матери, и называется он на «лаовайском» (скажем, на английском) наречии Цитаделью Женщин.
Резьба на каменных плитах сохранилась тут практически первозданной, рассказывая истории из жизни Рамы. Так как в Камбодже религия менялась вместе со сменой королей, то и высекаемые на стенах храмов картинки повествовали то о жизни Будды, то о жизни Рамы.
В этот вечер я наконец-то увидела игру закатного солнца на резных стенах.
Но, увы, время кончилось для посещения и этого места.
Напоследок было МОРЕ!
И небольшой приморский городок Sihanoulville. Наконец-то после всех походов и приключений я завалилась на горячий песок, пообщалась с местными детишками, нащелкала фотографий. Дети скоро оказались настолько надоедливыми со своими «Мадам, бай фрут фром ми», что я неприлично прорычала на них, сгорела на солнце и ушла в гостиницу. А вечером этого же дня познакомилась с русскими мужичками, которые привезли водный мотоцикл и пробовали развернуть водный аттракцион для отдыхающих за полмиллиона долларов. По хорошей русской традиции за ужином мы выпили бутылочку какой-то местной горючей жидкости и задружились. В процессе прощания они пригласили меня прийти на следующий день прокатиться на их мотоцикле. Заметьте, не я это предложила! Даже приличия ради попыталась отказаться, но ненастойчиво. Хе-хе-хе. Кто ж не захочет уксуса на халяву?
Покаталась не так, чтобы очень много, но синяки долго свидетельствовали о моей тяге к новому и необычному.
Всё! Конец! Необычное так и осталось ненайденным, возможно, оно спрятано где-то в другом месте, поэтому в следующий раз я собираюсь ехать в Бутан. Пока не знаю, как, когда и с кем, но главное же желание, а способ найдется сам!
Целую ручки.
Ваша Лягушка-писательница.
