Автор: В. Оболенский
Шанхайская Заря. № 1343. 06.04.1930. — С. 9.
Случай, или выражаясь мистически, Судьба играет большую роль в жизни каждого человека. Это всем известно. С другой стороны, существует справедливая поговорка, что «человек сам кузнец своего счастья». И действительно, воля и мысль человека ограничивают возможность вторжения в его жизнь слепой Судьбы.
Но порой в жизни человечества или народов наступают стихийные процессы, при которых воля и мысль отдельных людей теряют свою обычную силу. Тогда люди, как щепки, беспомощно носятся по волнам взбаламученного моря жизни, и, таинственная Судьба всецело ими распоряжается.
Война, революция, эмиграция — отдали нас во власть слепой Судьбы, Провидения (как говорят мистики), или странных случайностей (как говорят реалисты), которые завладели нашей жизнью. Потом, по мере того, что мы приобретали оседлость в разных сторонах всего мира, по мере того, что мы «устраивались» и так или иначе налаживали свою жизнь, наша воля и мысль снова ограничили самодержавие Судьбы. И, может быть, теперь к русскому эмигранту больше, чем к кому-либо другому, подходит поговорка: «человек кузнец своего счастья».
Но Судьба еще не сдала всех своих позиций и продолжает играть жизнью отдельных людей.
Я расскажу несколько известных мне случаев удивительного стечения обстоятельств, которое нельзя иначе назвать, как игрой Судьбы. Все, что читатели прочтут здесь, не выдумано мною, а действительно произошло. Единственное сознательное уклонение от истины, которое я допускаю, заключается в изменении имен действующих лиц и местностей.
Иначе я поступить не могу, ибо не получил от героев моих рассказов разрешения излагать на газетных столбцах отрывки из их биографий.
1. Сестра из Шанхая
Три года тому назад в Париже началась безработица. Толпы безработных русских эмигрантов осаждали общественные и благотворительные организации, где получали карточки на бесплатные обеды в русской столовой, на бесплатные ночлеги в разных ночлежных приютах и другие виды помощи.
Однажды фотограф «Иллюстрированной России» сделал снимки с группы безработных, пришедших за помощью на рю де Прони, в объединение земских и городских деятелей, и снимок этот вскоре появился на страницах журнала.
Этот, казалось бы, незначительный и безразличный эпизод произвел, однако, целый переворот в жизни одного русского эмигранта. Вот как это произошло: Через несколько месяцев после появления фотографии в «Иллюстрированной России», длинноусый почтальон, ежедневно доставляющий ворохи писем на рю де Прони, принес на имя заведующего помощью безработным, С. Ф. Штерна, письмо из Шанхая, приблизительно, следующего содержания: «Милостивый Государь. В «Иллюстрированной России», на фотографии, изображающей вас и стоящих вокруг вас безработных, в одном из них я узнала брата, о котором не имела известий вот уже целых десять лет. Ради Бога, найдите мне его Из того обстоятельства, что он снят на фотографии среди безработных, я заключаю, что он находится в крайней нужде. А между тем, моя судьба сложилась совсем иначе. Я замужем за очень богатым иностранцем, и мы с мужем горячо желаем помочь моему бедному брату. Найдите же мне его». Затем она сообщила фамилию брата и свой шанхайский адрес.
Указанную в письме фамилию С. Ф. Штерн нашел в списках безработных, но оказалось, что носитель ее выбыл из Парижа неизвестно куда. Почти не надеясь на успех дальнейших розысков, С. Ф. Штерн, однако, на всякий случай, запросил несколько знакомых ему лиц в главных местах скопления русских рабочих. И к удовлетворению своему нашел бедного брата богатой сестры на каком то провинциальном заводе, где он работал в качестве чернорабочего. Что дальше произошло — я не знаю. Не знаю, выписала ли сестра своего брата в Шанхай или оказала ему помощь во Франции. Но знаю, наверное, что он больше не занимается тяжким физическим трудом.
В судьбе этого мне неизвестного человека все случайно: случайно, как и мы все, он оказался эмигрантом, а не остался в России, случайно пришел на рю де Прони в тот день, когда туда явился фотограф; случайно из большой толпы, он именно оказался в фокусе аппарата; случайно, уехав из Парижа, он поступил на тот именно завод, куда С. Ф. Штерн направил, ища его, свое письмо; случайно его сестра оказалась в Шанхае, где вышла замуж за богатого иностранца, и, наконец, случайно ей попался в руки тот именно номер «Иллюстрированной России», в котором был изображен ее брат среди группы безработных.
2. Как в сказке
В начале 90-х годов в Россию приехал американский богач, мистер Фокс. Это не был обычный знатный иностранец, путешествовавший по России. Само собой разумеется, что он осмотрел все наши достопримечательности. Побывал в Москве, посетил Грановитую палату и Третьяковкую галерею, видел Царь-колокол и Царь-пушку, заехал в Ясную Поляну и познакомился с Толстым. Но он хотел, кроме того, основательно изучить русскую жизнь. Научился говорить по-русски и завел знакомства с интеллигентными семьями Москвы и Петербурга.
В Петербурге, между прочим познакомился с семьей Березиных, где встречал много интересных людей, ибо семья Березиных имела обширные знакомства в либеральных кругах петербургского общества. Мистер Фокс часто бывал у них, и знакомство с ним скоро перешло в дружбу. Особенно нравилась ему одна из барышень Березиных — Лиза, которой тогда было около 20 лет. Мистер Фокс уже тогда был немолодым человеком, и не романтические чувства вызывала в нем юная Лиза. Он только думал, что хорошо бы женить на ней сына, молодого человека чуть-чуть постарше ее. Эта мысль засела в голове американца, и он не сомневался, что легко ее осуществить. Лиза была миловидна, умна, хорошо воспитана и образована, Джон, конечно, ею сразу же увлечется. С другой стороны, Джон миллионер, а Лиза не из богатых. Какое же может быть сомнение в том, что родители Лизы, да и она сама, будут в восторге от такого брака.
Познакомившись уже с русскими нравами, он решил не говорить до поры до времени с родителями а прямо обратиться к Лизе со своим предложением. Так и сделал.
Каково же было его удивление, когда, выслушав его речь, Лиза сначала удивленно посмотрела на него, думая, что он шутит, а когда поняла, что серьезно делает ей предложение выйти замуж за незнакомого Джона, живущего за океаном, не могла удержаться от обуявшего ее смеха. И, конечно, отказала.
Мистер Фокс не обиделся. Он внимательно посмотрел на Лизу и сказал ей:
— Вы мне очень нравитесь, а потому я хотел, чтобы вы стали моей дочерью. Но теперь, отказавшись от этого выгодного для вас брака, вы мне еще больше нравитесь. Не будем говорить об этих вещах и останемся друзьями…
Вскоре мистер Фокс уехал в Америку, и Лиза потеряла его из виду.
Шли годы. Лиза вышла замуж по любви за молодого человека, бывавшего в их доме, и стала Елизаветой Ивановной.
Супружество было счастливое.
Они продолжали жить в Петербурге, поддерживая прежние знакомства.
Какие мытарства выпали на их долю во время революции — мне не известно. Знаю только, что последний год гражданской войны они провели в Ялте, где Елизавета Ивановна похоронила мужа и сама заболела туберкулезом.
Больная и одинокая, в ноябре 1920 года, среди тысяч таких же несчастных беженцев, на переполненном ими пароходе, она выехала из Ялты.
Елизавета Ивановна уехала за границу, как говорится «в чем была». Хорошо еще, что она была в дорогом меховом пальто, на руках были браслеты, и на пальцах кольца. Еще кое-какие драгоценности в последнюю минуту успела бросить в ридикюль.
Все эти вещи и сделались для нее источником существования в одной из балканских стран, где она поселилась.
Она была умная, образованная, но совершенно непрактичная женщина, безалаберная в своих привычках, а, кроме того, чрезвычайно добрая и отзывчивая на чужое горе. А горя этого кругом нее было видимо-невидимо.
Немудрено, что в скором времени все драгоценности были проданы, а вырученные деньги прожиты, а в значительной мере — розданы.
Владея прекрасно языками, Елизавета Ивановна немного зарабатывала себе на жизнь уроками. Но здоровье ее ухудшилось, силы слабели и заработки сократились. Грозила полная нищета… И вот однажды, когда Елизаветы Ивановны не было дома, а один из соседей ее по комнате — молодых людей, снимавших у хозяев прихожую, — уныло лежал за занавеской на кровати, куря папиросу за папиросой, послышался стук в дверь.
— Войдите.
В прихожую вошел чистенький, бритый старичок, небольшого роста и с явным английским акцентом спросил, здесь ли живет Елизавета Ивановна?
Узнав, что ее нет дома, он попросил разрешения подождать и молча сел на предложенный ему стул.
Елизавета Ивановна вернулась домой и с удивлением посмотрела на незнакомца.
— Вы меня не узнаете? — спросил он по-английски.
— Боже, мистер Фокс!…
И они стали вспоминать давно прошедшие счастливые времена. Оказалось, что мистер Фокс, приехавший по своим делам в город, где жила Елизавета Ивановна, от знакомых русских случайно узнал, что она здесь, и, конечно сейчас же ее разыскал.
Увидав, в какой нищенской обстановке живет эта бывшая светская женщина, очаровательная Лиза, которую он так полюбил 20 лет тому назад, женщина еще не старая, но совершенно изнеможенная болезнью, мистер Фокс разволновался.
И когда пришел во второй раз, то решение им было уже принято.
Он сказал Елизавете Ивановне:
— Двадцать лет тому назад вы показали мне пример благородства, которого я не забыл. Я хотел, чтобы вы стали моей дочерью, и вы тогда отказались. Не откажитесь теперь принять от меня скромную помощь. Вам это необходимо.
Через несколько дней Елизавета Ивановна отправилась в Италию. На средства, отпущенные ей мистером Фоксом, она могла не только жить, ни в чем себе не отказывая, но и помогать своим друзьям, что было для нее величайшим счастьем. Прожив в тепле и уюте на берегу ласкового Средиземного моря последний отведенный ей судьбой год жизни, она умерла…
